* * *
Однажды ночью Сюзан проснулась. Во сне она почувствовала легкое, но непереносимое давление на веки и, полностью очнувшись, увидела в окне молодую луну. Месяц был ярким, как солнце, и висел в небе прямо напротив кровати. Испугавшись, она села, и тут Марк произнес ясным голосом, в котором не было и следа сна:
— Ты тоже проснулась? Это из-за месяца. — И через минуту добавил: — Сюзан, можно я перейду к тебе в постель?
Сюзан никогда и ни в чем ему не отказывала.
— Конечно, милый, — сказала она и снова прилегла на подушки.
Она сладко зевнула и ощутила наслаждение от прикосновения теплого тела Марка. А когда он тихим голосом сказал: «Обними меня крепко, Сюзи», — она нежно обняла его. Как всегда, она испытала сладкое чувство и потому не была готова к внезапному охлаждению, которое охватило тело Марка. В лунном свете она почувствовала, как у него ослабли руки и он успокоился. Минуту он лежал неподвижно, затем нежно поцеловал ее и завернул в простыню.
— Спи, дорогая, — сказал он нежно. — Мне не надо было тебя будить.
Внезапно сонливость оставила ее.
— Но, Марк, я хотела быть с тобой! — запротестовала она.
— Это ничего, — ответил он таким же нежным голосом. Он встал, взял халат и пошарил около кровати, пытаясь найти шлепанцы. — Я, пожалуй, немножко почитаю. Этот проклятый месяц постоянно меня будит.
Она смотрела на него в упор. Голос у него был веселый, но Сюзан чувствовала, что он изменился.
— Марк, что-то случилось, и ты мне не хочешь об этом сказать.
— Ничего не случилось, — заверил он ее. — А теперь спи. — Он щелкнул выключателем и начал перебирать книги на небольшой полочке у кровати.
— Марк, ты никогда меня не обманывал, — теперь она была так возбуждена, что почувствовала, что не уснет.
— Я люблю тебя, — сказал он, но не посмотрел на нее.
— Конечно, ты меня любишь, и я тебя люблю. Так что же, собственно, происходит?
Тут он взглянул на нее, и губы у него задрожали.
— Марк, в чем дело?! — в ужасе воскликнула Сюзан. Она никогда еще не видела, чтобы Марк плакал. Она выскочила из постели, подошла к нему и прижала его голову к своему плечу.
— Марк, Марк, — шептала она и, держа его, чувствовала, что он весь дрожит. — Что случилось? — допытывалась она. — Марк, пожалуйста, я не смогу этого выдержать.
— Это ничего, — всхлипнул он. — Это ничего, только мне кажется, что ты сильно изменилась. Я все-таки недостаточно хорош для тебя.
Мгновение ей казалось, что она стала мужчиной, а он женщиной. Она слышала, как женщины рассказывали друг другу подобные вещи о своих мужьях. Однажды за партией в бридж у Люсиль Трина Прескотт швырнула карты на стол и пожаловалась: