Элизабет залилась веселым смехом.
— Так смешно получается: приданым я займусь после свадьбы, пока ты будешь доучиваться. Очень кстати: будет чем заняться вечерами, да и мама это одобряет. Она уже нашла такие замечательные рисунки для монограмм…
— Каких монограмм?
— Глупыш, такие монограммы вышивают на всем белье — от простынь до салфеток. Две сплетенные вместе начальные буквы имен жениха и невесты Белой гладью по белому полотну…
— Знаешь ли ты, дорогая, что таких девушек, как ты, на свете вообще больше нет? В наше время расшивать постельное белье монограммами! С ума сойти!
— Зато красиво. Я не только вышивать, я и вязать люблю и умею. А еще — немного рисую.
Джек картинно схватился за голову:
— Пощади меня! Столько достоинств в одной женщине, к тому же невероятно красивой! Я начну тебя бояться.
— Конечно! Честно говоря, мне трудно представить себе, что может тебя напугать.
— Только одно, — очень тихо и серьезно ответил Джек. — Я смертельно боюсь тебя потерять. Каждый вечер молю бога о том, чтобы ты оставалась со мною.
— Да куда же я денусь, глупенький? В нашем роду не принято давать слово, а потом от него отказываться. Так что перестань изводить себя ерундой. Мы любим друг друга — это главное.
Джек молча обнял ее и прижал к себе. Он вдыхал неповторимый, очень тонкий и изысканный запах ее волос и кожи и думал, что не поделился с нею и половиной тех страхов, которые периодически испытывал. Меньше всего он боялся того, что Элизабет разорвет помолвку: это действительно было не в ее характере. Но… она была такая хрупкая и беззащитная, а мир вокруг — такой жестокий и опасный. Если бы он мог, он находился бы рядом с ней круглые сутки, но…
И утешал себя мыслью, что когда он получит назначение, то постарается сделать все возможное, чтобы это действительно была какая-нибудь скандинавская страна. Даже Исландия его бы устроила, потому что, с его точки зрения, это были самые безопасные места на окончательно сошедшей с ума планете. Там его девочка будет в относительной безопасности, а он — рядом…
Если бы Элизабет могла прочитать его мысли, она бы, наверное, сильно удивилась. Джек производил впечатление абсолютно спокойного и уравновешенного человека, вовсе не склонного драматизировать какую-либо ситуацию. А еще… еще она, наверное, полюбила бы Джека еще сильнее, если такое было вообще возможно. Потому что она тоже боялась, что судьба захочет зло подшутить над ними, и что-нибудь случится. Но она гнала от себя эти мысли и старалась думать о чем-нибудь другом: об их будущем, о детях, которые обязательно появятся, о садике, который у нее обязательно будет там, где ей придется жить.