Джека не очень интересовали рококо и неоклассика, еще меньше ему хотелось перебираться из Манхэттена в Тусон, но это была единственная возможность оплатить все расходы по обучению плюс еще получать стипендию. Джеку, который в тот момент был без гроша, требовалось и то и другое.
Работа оказалась не слишком утомительной. Профессор читал одни и те же лекции по одному и тому же конспекту уже лет двадцать с лишним, а поскольку Джек прочитывал их заранее, то его пребывание в аудитории сводилось исключительно к тому, чтобы принести профессору стакан воды или какую-нибудь забытую бумагу — слушать ему было особенно нечего. Чтобы быть все время под рукой, Джек сидел неподалеку от профессора. С этого места ему были хорошо видны все пятьдесят с небольшим студентов, посещавших эти лекции, — в три раза меньше, чем записалось.
Рэйчел Китс не пропускала ни одного занятия, сосредоточенно слушала, вела записи. Джек пытался уверить себя, что ищет ее взглядом только по привычке. Правда, это не объясняло, почему он обращает внимание еще и на то, что она уходит перекусить в крошечное студенческое кафе, где сидит все время одна, или на то, что она ездит на старом красном «фольксвагене» с ярко раскрашенным — похоже, от руки — солнцезащитным экраном.
Рэйчел специализировалась по искусству и жила неподалеку от него. Судя по выражению ее лица, одиночество — в любом смысле этого слова — ее вполне удовлетворяло.
Рэйчел не только была не в его вкусе, но Джек даже встречался с другой девушкой. Высокая, длинноногая Селеста задавала мало вопросов, почти ничего не требовала и любила секс настолько, что он мог делать все, что хотел, — когда, конечно, хотел. Она мыла ему ванну, готовила; единственное, что Джеку не удавалось, — это заставить ее стирать его вещи. Вот почему Джек во вторник вечером оказался в прачечной-автомате, куда пришла и Рэйчел.
Ее светлые волосы были подвязаны бирюзовой лентой, которая неплохо контрастировала с пурпурной блузкой, а вот шорты и сандалии оказались белыми и такими же свежими, как и румянец смущения, появившийся на ее загорелых щеках, когда она увидела Джека.
Застыв на пороге, она, как показалось Джеку, не могла решить, уйти или остаться.
— Эй! — не желая, чтобы она уходила, сказал Джек. — Как дела?
— Прекрасно, — улыбнулась Рэйчел, но румянец остался. Закусив губу, она неловко опустила на пол переполненный мешок с бельем и окинула взглядом ряд стиральных машин. — А! Вот!
Она заметила две стоящие рядом машины с поднятыми крышками, снова улыбнулась Джеку и направилась к ним.