— Мне так жаль!
Джек улыбнулся:
— Ты не виновата.
— Тогда, выходит, ты не часто бываешь дома?
— Не часто. А ты? Ездишь в Нью-Йорк?
Рэйчел наморщила нос:
— Я не люблю больших городов. Когда я там, приходится делать вещи, которые я ненавижу.
— У тебя там есть подруги?
— Не много. Я никогда не любила толпу. А как ты? У тебя есть сосед по комнате?
— Нет, и никогда не будет, по крайней мере того же пола — мне это слишком надоело дома. Что тебе больше всего нравится в Тусоне?
— Пустыня. А тебе?
— Санта-Каталинас.
Ее глаза — скорее золотистые, чем карие, — снова вспыхнули.
— Ты любишь ходить в походы?
Он кивнул.
— Я тоже. Но как ты находишь на это время? Ты изучаешь полный курс? Сколько часов в неделю ты тратишь на Обермейера?
Джек ответил на ее вопросы и задал свои. Когда она не задумываясь ответила, он спросил снова, она, в свою очередь, тоже. Казалось, ей было действительно интересно знать, где он был, что делал, что любит и что нет. Они проговорили без умолку до тех пор, пока одежда Рэйчел не была выстирана, высушена и аккуратно сложена. Когда они покинули прачечную-автомат, Джек знал о Рэйчел втрое больше, чем о Селесте.
Восприняв это как некий знак свыше, он на следующий день порвал с Селестой, позвонил Рэйчел и пригласил ее на пиццу. Они продолжили разговор с того самого места, на котором остановились в прачечной.
Джек был очарован. Раньше он никогда не вел подобных разговоров, ни с кем не делился своими мыслями, предпочитая держать их при себе, но с Рэйчел он чувствовал себя… спокойно. Умная и мягкая, такая же одинокая, как и он, она тоже стеснялась раскрывать душу перед фактически незнакомым человеком, но они инстинктивно доверяли друг другу.
Они стали неразлучны — вместе ели, вместе сидели на занятиях, вместе рисовали. Они ходили в кино, гуляли на природе. Перед занятиями они обнимались на своих любимых скамейках, но прошла целая неделя, прежде чем они стали окончательно близки.
Теоретически неделя — это вовсе не срок. На практике же, учитывая, что их так тянуло друг к другу, а на дворе стоял век свободной любви, это была целая вечность. А их, несомненно, тянуло друг к другу. Джека мгновенно возбуждали тонкие пальцы художницы и ее красивые руки, он не мог отвести взгляда от ее бедер. Груди под блузкой были маленькими, но очень красивыми — по крайней мере такими он себе их представлял. То, что он не знал этого наверняка, только разжигало любопытство Джека.
Влекло ли ее к нему? Ну, когда он был рядом, у нее сразу напрягались соски. Когда они шли на концерт, Рэйчел все время слегка наклонялась в его сторону, а когда он шептал что-то ей на ухо, ее дыхание прерывалось. И все такое прочее, не говоря уж о глазах, в которых в такие моменты начинал пылать огонь. Да, она его хотела. Джек мог бы взять ее уже через два дня после встречи в прачечной.