— Я не знаю номера! — захныкала она.
Джек назвал ей номер и велел повторить.
— Через пять минут, ладно?
— Ладно.
Повесив трубку, он увидел рядом с собой окончательно проснувшуюся Хоуп.
— Можно, я тоже поеду?
Вместо ответа он взял дочь за руку и, захватив свой бумажник, побежал с ней к машине.
Пять минут прошло, прошло даже десять, а телефон в машине молчал. Вцепившись в руль, Джек сквозь туман гнал «БМВ» вперед с максимально возможной скоростью, моля Бога, чтобы Саманта все еще была на месте, когда они приедут.
— Скажи, — обратился он к Хоуп, — что ты знаешь такого, чего я не знаю?
— Ничего.
— Знаешь, понятие верности бывает разным. Сейчас верность сестре заключается в том, чтобы помочь ей вернуться домой целой и невредимой.
— Саманта знала, что мне не нравится то, что она делает, поэтому ничего мне не говорила. Только ты мог спросить, куда она собирается.
— Я спросил, но это мало что дало.
Зря он пытался обвинить Хоуп. Она права — это была его обязанность, с которой он не справился.
Хорошо уже и то, что у Саманты хватило ума позвонить.
Он въехал в Кармел в начале третьего ночи. Улицы были совершенно пустыми. Джек нашел тот перекресток, который назвала Саманта, нашел телефонную будку, быстро притормозил и… никого не увидел. Выйдя из машины, он стал оглядываться по сторонам, надеясь, что она где-то поблизости стоит и ждет, когда дочь сама его позвала:
— Папа! — Вся ее бравада куда-то испарилась, сейчас она снова была маленькой девочкой, съежившейся на полу телефонной будки; в свете фонарей залитое слезами лицо казалось зеленоватым. — Я перепутала номер, — плача, говорила она, — не смогла запомнить. Он выпал у меня из памяти. Я все, все перепробовала!
Опустившись на колени, он привлек ее к себе и крепко обнял. Подбежавшая Хоуп помогла усадить сестру на переднее сиденье и пристегнуть ремень, после чего вновь обежала машину и проскользнула назад. Сияв с себя пиджак, Джек укрыл им Саманту, которая в своем открытом платье не переставая дрожала от холода.
— Нам не нужно в больницу? — мягко спросил он, положив руку ей на голову. Синяков или крови не было заметно, но Джек старался не смотреть на те места, которые пугали его больше всего.
Она покачала головой.
— Просто я слишком много выпила.
— А где же твой кавалер?
Она начала плакать.
— Он хотел… кое-что сделать… а я не захотела.
У Джека заныло сердце.
— Вот и молодец, — все так же мягко сказал он. Нагнувшись, он поцеловал ее в голову и поехал домой.
Несмотря на поздний час, Джек вел машину медленно и осторожно, стараясь оттянуть тот момент, когда придется расспрашивать дочь о случившемся. Большую часть пути Саманта проспала, свернувшись под его пиджаком. Джек велел ей сказать, если ее станет тошнить, чтобы можно было вовремя остановить машину, но глаза девочки оставались закрытыми, а дыхание ровным. Пьяной она не выглядела. Судя по всему, ее уже вырвало, а раз так, то теперь вредные вещества уже не попадут в кровь. Но Джек понимал, что тошнота объясняется у Саманты не только физическими, но и психологическими причинами.