Лицо Дункана оставалось непроницаемым.
— Без меня она далеко не ездит.
— Она смогла бы провести больше времени с Рэйчел.
Дункан оглянулся на свое жилище.
— Пожалуй. — С минуту постояв, он двинулся вверх по дороге. — Давайте грузовик.
На то, чтобы отвезти Веру к Рэйчел самому, у Джека были свои, эгоистические мотивы. Он предвкушал предстоящую по дороге беседу, которая должна была заполнить некоторые пробелы в его знаниях, касающиеся первых лет жизни Рэйчел в Большом Суре. А кому, как не Вере, о них знать?
Беседа шла легко. Одетая в длинное платье с цветочками, скрывающее тонкие, как палочки, бесполезные ноги, Вера непринужденно рассказывала — как и предполагал Джек — о Большом Суре. Она говорила о фермерах, специализирующихся на выращивании ягнят, и о тех, кто торгует шкурами морских выдр; о производстве лимонного сока и контрабанде, об утомительных поездках из Монтерея в почтовой карете. Она подробно изложила ему историю строительства этого шоссе; каждый мост, который они проезжали по пути, удостаивался ее комментариев.
— С начала столетия для жителей этих мест основным бизнесом стал туризм, — сказала она, — но туристы редко представляют себе, что значит здесь жить. Мы оторваны от мира, но нам это нравится. Мы не мостим наши дороги, наша жизнь очень проста. Здесь мало частных владений, и вряд ли их станет больше. В некоторых каньонах электричество появилось совсем недавно, а во время штормов с ним везде случаются перебои. У нас тут нет предприятий быстрого питания, нет банков, нет супермаркетов. — Ее очки сверкали на солнце. — Жизнь здесь тихая. Время от времени мы общаемся между собой, но обычно те, кто решил здесь поселиться, — люди самодостаточные. Художники. Писатели. Фермеры — как мы. Пенсионеры. Спириты. А вы бывали на пляже? — спросила она и начала рассказывать о празднике солнцестояния, о наблюдениях за китами и водоворотах.
Джек слушал ее с удовольствием — его не только интересовало то, что она рассказывала, но и привлекал мягкий, лирический тон. И только когда они приехали в больницу, он понял, что волнуется.
О том, что они разведены, знали и друзья Рэйчел, и больничный персонал. Знала и Вера Блай.
Поэтому Джек чувствовал себя чуточку неловко. Формально он не имел никакого права надевать обручальное кольцо Рэйчел на руку. Тем не менее он хотел его надеть. Ему хотелось думать, что это поможет, хотелось, чтобы она увидела его, когда очнется.
Как считал Джек, он проделал эту процедуру просто идеально. Установив кресло Веры по правую сторону от Рэйчел, он обошел кровать и встал с левой стороны. Поцеловав Рэйчел в щеку, он взял ее руку, выпрямился и, прижимая к груди, принялся разминать. Надевание кольца стало частью этих упражнений. На пальце оно сидело чересчур свободно, но не соскакивало.