Джек продолжал невозмутимо ехать вперед.
— Там нечего смотреть. Машину давно убрали. Она, наверное, уже в мастерской.
Девочки тем не менее не отрываясь смотрели назад.
— Кэтрин говорила, что было столкновение, — сказала Саманта. — Что случилось со вторым водителем?
— Я не знаю, — солгал Джек.
Саманта снова подалась вперед:
— Знаешь, но не говоришь. Тебя голос выдает. А вот мама наверняка хотела бы, чтобы нам все было известно.
Джек сильно в этом сомневался, но дело было не в этом.
— Сейчас твоя мать наверняка хотела бы, чтобы ты говорила только хорошие вещи или не говорила бы вообще, — сказал он, раздраженный тем, что ему все время пытаются поставить в пример Рэйчел.
— Это твои слова, а не ее. Мама хочет, чтобы мы говорили то, что думаем, а я думаю, что авария серьезнее, чем ты говоришь, а значит, у нас большие неприятности. Что, если она не очнется?
— Она очнется.
— Я не собираюсь жить в Сан-Франциско. Все мои подруги здесь — я никуда не поеду.
— Боже мой, да ты уже хоронишь свою мать! — возмутился Джек.
— Папа! — раздался сзади испуганный крик.
— Она не умирает, Хоуп, — найдя глазами отражение младшей дочери в зеркале заднего вида, сказал Джек. — С ней все будет в порядке. Я тебе это уже говорил и абсолютно в этом уверен. Она попала в аварию всего двенадцать часов назад. Сейчас самый тяжелый период, потом станет легче. Давай не будем спешить. Возможно, к тому моменту, когда мы приедем в больницу, твоя мама придет в сознание и даже попросит есть.
Однако Рэйчел так ничего и не попросила. Когда они приехали в больницу, она лежала так же неподвижно, как и в прошлый приезд Джека. И снова у Джека сжалось сердце, снова вернулся страх, что следующий вздох Рэйчел может оказаться последним.
— Она спит, — прошептала Хоуп, и Джеку на минуту показалось, что она права.
Если не считать огромного синяка, Рэйчел выглядела почти нормально. Может быть, она уже вышла из комы и теперь просто спит? Может быть, доктор пытался звонить ему в машину и не дозвонился? На этой дороге на мобильники нельзя полагаться.
Все еще полный надежд, Джек подошел к постели. Потер щеку Рэйчел; когда она не ответила, сжал ее руку.
— Рэйчел!
— Не надо ее беспокоить! — испуганно вскрикнула Хоуп.
Саманта ничего не сказала. Глаза ее были широко раскрыты, лицо побледнело.
Вернувшись к девочкам, которые так и остались стоять у двери, Джек наконец понял, что состояние Рэйчел не изменилось. Пытаясь справиться с разочарованием, он тихо сказал:
— Вот видите? Никаких респираторов, никакой аппаратуры жизнеобеспечения. У нее сломана нога — вот шина. Она порезала руку, поэтому рука забинтована, лицо в синяках от удара о корпус машины. Помнишь, как тебе попали в глаз теннисным мячиком, Сэм? Сначала синяк был черным с синим отливом, потом неделю багровым, потом зеленым, потом желтым, и только после этого все наконец возвратилось к норме. Но это требует времени.