— Что значит заикаться? — спрашиваю я.
Мне интересно, вдруг Макс тоже заикается?
— Это когда не получается сразу сказать слово. Меган как будто спотыкалась. Она знала, какое слово надо сказать, но не могла его произнести. Я часто медленно для нее говорила нужное слово, и тогда она могла повторить. Но теперь она заикается, только если испугается, или занервничает, или от неожиданности.
— Ее вылечили?
— Вроде того, — говорит Грэм. — Она каждый день занималась с миссис Райнер, а после школы еще и с мистером Давидоффом. Это заняло много времени, но теперь она очень даже неплохо говорит и может подружиться с другими детьми.
Макс тоже занимался с миссис Райнер. Вот бы узнать, можно ли его вылечить. А мистер Давидофф? Может, он тот самый психиатр, к которому хочет его отвести мама?
— И что ты собираешься делать? — спрашиваю я. — Я не хочу, чтобы ты исчезла. Как можно это остановить?
Мне жалко Грэм, но мне кажется, что нужно ее об этом спросить для себя, а то вдруг она исчезнет у меня на глазах? Нужно спросить, пока есть возможность.
Грэм открывает рот, чтобы ответить, но ничего не говорит. Она закрывает глаза, потом трясет головой и трет руками глаза. Я думаю, что это она, наверное, заикается. Но потом она начинает плакать. Я пытаюсь вспомнить, знал ли я кого-то из воображаемых друзей, кто умел плакать.
По-моему, нет.
Я смотрю, как Грэм низко опускает голову и плачет. Слезы ручейками текут у нее по щекам, капают с подбородка, и я смотрю, как они падают на стол и сразу исчезают.
Так же скоро исчезнет и Грэм.
У меня такое чувство, будто я снова в туалете для мальчиков. Томми Свинден заползает в кабинку. Макс стоит на унитазе, брюки сползли до колен. А я стою в углу и не знаю, что сказать и что сделать.
Я жду, и вскоре плач превращается в тихие всхлипывания. Жду, когда у нее закончатся слезы. Пока она снова не откроет глаза.
Потом я говорю:
— У меня есть идея.
И жду, когда Грэм что-нибудь скажет.
Она только всхлипывает.
— У меня есть план, — говорю я, не дождавшись ответа. — План, как тебя спасти.
— Да? — спрашивает Грэм, но я понимаю, что она не верит.
— Да, — отвечаю я. — Все, что тебе нужно для спасения, — это остаться ее другом.
Я сказал не то и знаю это, еще не успев договорить.
— Нет, погоди, — говорю я. — Не то.
Я молчу. Мысль вертится в голове. Нужно только ее поймать.
«Не заикайся», — говорю я про себя.
И тут же понимаю, что надо делать.
— У меня есть план, — снова начинаю я. — Мы должны сделать так, чтобы ты еще была нужна Меган. Мы найдем способ сделать так, чтобы она не могла без тебя жить.