На глазах у нее выступили слезы, взор затуманился — она представила, как будет рожать сама. Рожать своего ребенка, который уже начал в ней собственную жизнь. Маленькое чудесное существо, частица ее плоти. Сколько раз она видела, как это происходит у других. А теперь вот настал и ее черед. Она сможет держать его на руках, сможет кормить молоком, которое сделает тяжелыми ее груди.
«Вот и не так. Совсем не так», — тут же сказала она себе. Она не имеет права хотеть этого. В ее жизни нет места ребенку. Может, через несколько лет. Но не сейчас.
В ярости на свою слабость она заставила себя прогнать слезы. И сконцентрировать все свое внимание на пациентке, не забывая при этом, что вскоре и ей предстоит докладывать о своих больных.
— Как себя чувствуем? — спросил Дэвид, нагнувшись к юной женщине, которая кусала губу, чтобы не застонать.
Улыбнувшись, он посмотрел на мисс Ортиз своими изумрудными глазами — и та сразу же успокоилась, как школьница, которую наконец-то вызвали к доске.
О, этот его взгляд, подумала Рэйчел. Это ведь тоже часть его волшебства. Никто не умеет вызывать к себе такого полного и безграничного доверия. Да вели он сейчас этой девчушке встать с постели и пятьдесят раз пропрыгать на одной ножке, она не колебалась бы ни секунды, — в этом Рэйчел не сомневалась.
— А здесь болит? — продолжал расспрашивать Дэвид, нажимая немного сильнее.
— Чуть-чуть, — прошептала пациентка.
Рэйчел видела, что лицо молодой женщины стало совсем бледным. И все же пациентка не пошевелилась, давая возможность врачу продолжать обследование.
Наконец, резким движением опустив подол ее ночной рубашки, Дэвид выпрямился. Повернувшись к аудитории, он обратился к Гари Мак-Брайду:
— У нее повышенная чувствительность. Обратите внимание. Возможно, речь идет о сепсисе. Немедленно сделать анализ и повторить сегодня днем. Я хочу знать, как ведет себя ее белок. — Взглянув еще раз на историю болезни, Дэвид нахмурился: — Здесь даже нет фамилии врача, заполнявшего карточку. Кто это?
— Я… это я заполнял… — промычал Гари. — Дело в том, что это должна была быть пациентка доктора Габриэля, но я не смог с ним связаться и…
— Меня совершенно не интересует, где он мог быть. На луне или в другом месте, — оборвал его Дэвид. — Если он будет вести больную, значит, в истории болезни должно стоять его имя. И все должно быть заполнено по форме. Даже если вы, доктор, и полагаете, что это необязательно.
Слово «доктор» он произнес с ядовитым сарказмом.
Рэйчел с тревогой отметила, каким румянцем вспыхнуло лицо Гари — его веснушки тут же карикатурно выступили повсюду, где только можно. Так мог реагировать только человек, обожествлявший Дэвида и потому сраженный неодобрением мэтра.