— Так, — согласился Евграфыч. — Но ведь и у нас не бывает. Мы, нечисть, по-другому на свет появляемся, не как вы, люди, или прочие животные. Если б кикиморы или поляницы рожать умели, знаешь, что сейчас бы творилось? Только представь. То-то. Потому и бабы нам нужны, если честно, только для озорства. Это у вас они детей рожают, убираются, готовят и ещё там по хозяйству. А я вот, к примеру, сам Хозяин. Я так в доме уберусь, что ни одной бабе и не снилось. Так и зачем она мне? Вообще — от баб одно зло, верь мне, Санька, я такого навидался в жизни своей… Если беда какая приключилась — тут баба замешана, к гадалке не ходи, это я тебе как старший товарищ говорю. Про Варьку-упыриху я ведь рассказывал тебе уже, да? Ну а теперь про Евдокию-вдову послушай.
…Случилось это зим эдак с восемьдесят назад. Или чуть больше. Деревня у нас тогда, сам понимаешь, не такая, как сейчас, была. Это сейчас тут жильцов-то только мы с Варсонофием и ещё кое-кто по мелочи. А тогда тут разные люди жили. Та же Евдокия, хозяйка моя прежняя.
Бывают на свете невезучие бабы. Вроде бы и всё при них, а не дал бог счастья, как проклял кто. Родилась Евдокия четвёртой дочкой в семье Ильи Тимофеича Потьмина. А Илья Тимофеич в деревне у нас далеко не последним человеком был. Отец его, Тимофей Ильич, как от барина выкупился, так сразу развернулся. Лесопилку сначала открыл, потом шкуры у мужиков по деревням скупать стал, очень быстро мошну набил и богатым человеком сделался. Да и Илья Тимофеич по отцовским стопам пошёл, тот ещё хват оказался. Дело приумножил, разбогател ещё поболее папаши, половина деревни у него в батраках ходила. Только вот наследника бог ему не дал — одни девки рождались.
Оно б и не беда: такой мужик состоятельный, как Илья Тимофеич, найдёт, куда родную кровь пристроить, а там внуки пойдут, ну и что, что фамилия другая — кровь-то своя. И женихи были, как им не быть при таком-то тесте? Трёх первых дочек Илья Тимофеич быстро пристроил, да и несложно это было: тесть богатей, дочки — кровь с молоком. Не то что Дуся-последыш.
А Евдокия действительно незнамо в кого пошла: тоненькая, тихая, шагу без разрешения ступить боится, всё больше цветочки на лугу разглядывает или книжки какие читает. Илья Тимофеич даже подумывал её в город отправить учиться, потому как дочь-то младшая и любимая, но не сложилось.
Начали в деревне странные люди появляться. Нет, о том, что в мире дела разные интересные творятся, у нас и раньше слыхали. Сначала война большая, шестеро наших на фронт ушли, да только двое вернулись, Женька Калган и Влас Мутный. Женька, кстати, через год, как возвратился, от самогона помер, а про Власа история отдельная будет, сейчас не до того. Вот, а потом и стали разные людишки в деревню наезжать.