. Я это навсегда запомнил.
— В котором часу обычно приходит твой возлюбленный? — спросил Дэви, вынимая часы.
— Не раньше семи. Оставайтесь, познакомитесь с ним, он невероятный дост.
— Нет уж, спасибо, ни за что.
— А кто он такой? — спросил лорд Мерлин.
— Зовут — герцог Суветер.
Дэви и лорд Мерлин переглянулись, с великим изумлением, но и отчасти с веселым ужасом.
— Фабрис де Суветер?
— Да. Вы его знаете?
— Линда, душа моя, глядя на тебя, вечно забываешь, какая провинциалочка кроется за этой светской искушенностью. Конечно, мы его знаем, и про него все знаем, и, скажу больше, — не мы одни, а все, кроме тебя.
— Ну и вы не согласны, что он — потрясающий дост?
— Фабрис, — веско произнес лорд Мерлин, — один из самых опасных совратителей на европейском континенте. Это — если говорить о женщинах, в обществе он чрезвычайно приятен, надо отдать ему должное.
— Помните, — сказал Дэви, — как мы его в Венеции наблюдали за работой — залучал их, бедненьких, в свои сети, как кроликов, одну за другой.
— Позвольте вам напомнить, — сказала Линда, — чей вы сейчас едите хлеб.
— Да, совершенно справедливо, — и превкусный! Еще эклерчик, Линда, будь добра. В то лето, — продолжал он, — когда он у Чиано[89] увел девицу, — что за буча поднялась, век не забыть — а через неделю бросил ее в Канне и укатил в Зальцбург с Мартой Бермингем, и Клод, бедняга, стрелял в него четыре раза, да так и не попал.
— Фабрис — человек заговоренный, — сказал лорд Мерлин, — не знаю, в кого еще столько раз стреляли, но не слыхал, чтобы он когда-нибудь хоть царапину получил.
Линда приняла эти разоблачения равнодушно, тем более, что Фабрис уже предварил их сам. К тому же обычно женщину не очень трогает, когда ей рассказывают о прошлых увлечениях ее предмета; будущие — вот что внушает страх.
— Уходим, Мер, — сказал Дэви. — Кошечке пора облачаться в неглиже. Воображаю эту сцену, когда он учует вашу сигару — тут, чего доброго, и до crime passionel[90] недалеко. Линда, до свиданья, милая, мы едем обедать с собратьями-интеллектуалами, как ты понимаешь, а завтра встречаемся за ланчем с тобою в «Рице», да? Так, значит, — в час, приблизительно. До свиданья, — и привет от нас Фабрису.
Фабрис, войдя, повел носом и пожелал узнать, кто курил. Линда объяснила.
— Они говорят, что вы знакомы.
— Но разумеется, — Мерлин, милейший человек, и бедный Уорбек, такое невезенье со здоровьем. Мы с ним встречались в Венеции. Какое у них впечатление от всего этого?
— Над квартирой, во всяком случае, очень потешались.
— Да, воображаю. Совсем для вас неподходящая квартира, но удобно, и тут еще война надвигается…