Спартак был настолько ошеломлен, что не успел даже рта раскрыть. Он ожидал, что Альберта закатит ему сцену, но вместо этого она его нокаутировала одним ударом, чисто, ловко, элегантно.
Ему захотелось догнать ее и попросить прощения. Может быть, Альберта действительно именно та, что ему нужна.
Спартак вихрем слетел по ступеням и догнал ее у парадного.
— Я женюсь на тебе, Альберта, если ты этого хочешь. Хоть сейчас, — сказал он, задыхаясь от бега.
— Убирайся к черту, Спартак! — решительно ответила она и ушла.
Спартак прислонился к дверям парадного. Здравомыслие Альберты спасло его от роковой ошибки. Не было в мире женщины, с которой он мог бы разделить свое существование. Ни одной, кроме Маддалены. Но Маддалена была потеряна для него навсегда.
Беременность протекала очень тяжело. Ее часто рвало, Лена страшно исхудала и совершенно лишилась сил. Она лишь изредка и с большим трудом поднималась с постели, питалась хлебными крошками, залитыми яйцом, да яблоками. Антонио поставил для нее кушетку в кухне у очага, где теперь днем и ночью горел огонь. Женщины с подворья приходили ее навестить, приносили гостинцы и предлагали чудодейственные средства исцеления, не приносившие, однако, никаких результатов.
Лена терпеливо выслушивала их болтовню, но сама тем временем чутко подмечала все отмеченные древними крестьянскими поверьями дурные приметы, сопровождавшие ее беременность: скрип дверных петель, пламя камина, отклоняющееся в сторону входной двери, темные следы, оставляемые на пальце обручальным кольцом. Все они упорно предвещали несчастье.
Как-то раз Джентилина, переехавшая к ним жить, готовя завтрак для Лены, разбила яйцо и обнаружила в нем два желтка. Торопливо перекрестившись и пробормотав краткую молитву, она бросила яйцо в огонь, а потом приказала невестке:
— А ну-ка, живо, надень рубашку наизнанку!
— Зачем? — испуганно спросила Лена.
— Злые духи хотят тебе навредить, — объяснила свекровь.
Лена повиновалась, не споря. В ее душе ничему не осталось места, кроме тревог и страхов.
Однажды ночью ей приснилась мать. Лицо у нее было заострившееся и бледное, как на смертном ложе. Эльвира смотрела на Лену, не говоря ни слова, но в ее широко распахнутых глазах читалась отчаянная немая мольба о помощи. Лена и рада была бы помочь, но какая-то злая сила пригвоздила ее к месту, не давая шевельнуться. Она закричала от ужаса и проснулась, сердце бешено колотилось, все тело покрылось холодным потом. Дрожащими руками она отвернула пламя керосиновой лампы. За окном во дворе выла собака. По рассказам стариков, умевших толковать знамения и приметы, Лена знала, что собака чует преследующих семью злых духов.