— Слава тебе, господи Иисусе, — вздохнул он с облегчением.
— Во веки веков, — эхом подхватила Одетта.
— Я ее сейчас позову, — сказал священник, выходя из ризницы.
Лена вскоре появилась, но дону Паландране пришлось подталкивать ее чуть не силой.
— Пойдем со мной.
Лена не тронулась с места.
— У меня нет ни малейшего желания возвращаться к вам, мадам, — сказала она.
Одетте не хотелось спорить в присутствии святого отца, поэтому она наклонилась к уху своей бывшей горничной и прошептала:
— Даже если я тебе скажу, что он на вилле и ждет тебя?
Лена тоже провела бессонную ночь. Она выплакала все глаза под безмятежный и мощный, как паровозная труба, храп старой служанки. Понимая, что ее любовь к Спартаку нарушает все законы божеские и человеческие, Лена мучилась сознанием своей вины, но в то же время не могла дождаться минуты, когда он вернется и заберет ее с собой.
— Я ждала его здесь, — тихонько возразила она на слова графини.
Одетта ловко воспользовалась минутным замешательством, чтобы попрощаться со священником и увести растерянную Лену из церкви.
— Он не смог прийти, — объяснила она. — С ним случилось небольшое недоразумение. Садись в машину, пока вся деревня не сбежалась на нас поглазеть.
Лена заметила, с каким любопытством смотрят на нее только что вышедшие из церкви женщины, и решила, что лучше последовать за графиней.
«Небольшое недоразумение» напугало ее до полусмерти. Спартак, казалось, готов был отдать богу душу. Он лежал в комнате для гостей на втором этаже виллы. Приглашенный графом врач накладывал ему на грудь фиксирующую повязку, чтобы вправить пару сломанных ребер. Лицо Спартака, обезображенное побоями, распухшее, с заплывшими глазами, стало неузнаваемым.
— Наконец-то ты пришла, — прохрипел он. — Все в порядке, не волнуйся, сядь тут, побудь со мной.
По дороге Одетта успела поведать ей всю историю, и теперь, взглянув на заклеенный пластырем нос, на громадные кровоподтеки под глазами, Лена сказала только одно:
— Тоньино сильно тебя избил.
В глубине души ей даже льстила бурная реакция мужа. Хуже было бы, если бы он покорно смирился с их решением.
— Как он, доктор? — спросила Лена у врача, закончившего перевязку.
— Несколько дней полежит в постели и будет как новенький.
Лена с любовью ухаживала за Спартаком, пока он выздоравливал, готовила для него освежающие напитки и поила через соломинку, следуя указаниям врача, меняла примочки со льдом, повязки и пластыри, промывала ссадины перекисью водорода.
Порой Спартак забывался сном, и тогда Лена позволяла себе прилечь на маленькой кушетке в ногах его кровати, предаваясь собственным мыслям. Она покинула надежную крышу, домашний очаг, мужа, любившего ее верно и преданно. Больше у нее ничего не осталось, кроме обещаний Спартака. В настоящем у нее была только страсть, которую первый же порыв ветра мог задуть навсегда, и человек, давно желанный, но не такой надежный, чтобы обеспечить столь необходимую ей уверенность в завтрашнем дне. Их совместная жизнь еще не началась, а Лена уже опасалась, что он бросит ее ради какого-нибудь нового приключения. Она боялась людского осуждения и уже воображала, какими презрительными взглядами встретят ее односельчане, как только она, неверная жена, со своим любовником покинет виллу.