— Я не вернусь домой раньше вечера, — сказал ей Спартак.
— И больше ты ничего не можешь мне сказать?
— Миранда умерла. Скоротечный менингит. — Его голос был глухим от горя.
— Мне жаль. Мне очень, очень жаль, — пролепетала Лена.
— Ей только-только исполнилось восемнадцать! Она была такая хорошая! — продолжал Спартак. — Мама просто убита горем, отец как в тумане.
— И ты в отчаянии. Я понимаю. О конторе не думай, я ее открою. Пробуду дома весь день на случай, если тебе что-нибудь понадобится, — попыталась утешить его Лена.
— Спасибо тебе, Маддалена. Постарайся хоть ты сохранить спокойствие.
Лена немедленно перезвонила синьорине Донадони, чтобы предупредить, что в этот день не придет на работу.
Престарелая синьорина со временем крепко привязалась к своей служанке. За ее внешней суровостью скрывалась великодушная и щедрая натура. Узнав о беременности Лены, она немедленно набросилась на брата с требованием использовать его связи в церковных кругах, чтобы добиться скорейшего аннулирования брака Лены и Антонио. Вмешательство специалиста по каноническому праву принесло свои плоды: вопреки пессимистическим прогнозам адвоката, занимавшегося оформлением развода по поручению Спартака, дело о расторжении брака Мизерокки — Бальдини стало продвигаться с завидной быстротой.
— Тебе непременно нужно узаконить свое положение, — говорила ей старая дева. — Это очень важно не только для тебя, но и для малыша.
В это утро, услыхав по телефону голос своей подопечной, синьорина Донадони встревожилась.
— Что я могу для тебя сделать? — спросила она.
— Пришлите мне рубашки профессора на дом. Умерла моя золовка, и я не знаю, когда смогу прийти к вам, — объяснила Лена.
Вечером Спартак вернулся в Болонью. На его лице застыла гримаса боли. Рассказывая о сестре, он расплакался, как ребенок.
— Она была такая добрая, такая кроткая! Столько страдала в детстве из-за своей больной ножки, зато, когда выросла, расцвела как цветочек. Если господь так милосерден и всемогущ, почему он должен был лишить ее жизни?
Часами перебирая старые воспоминания о Миранде, он говорил о ней с бесконечной нежностью.
— Я поеду с тобой в Луго на похороны, — решила Лена в порыве озарения.
Потом она смастерила Спартаку черную траурную повязку на рукав, а на следующее утро перед отъездом купила себе черное платье.
Смерть юной Миранды собрала вокруг семьи Рангони множество людей. Весь городок был оклеен траурными листовками в черной рамке, извещавшими о кончине Миранды и дате похорон.
Так Лена познакомилась со свекром и свекровью, несчастными стариками, убитыми горем. Она первая раскрыла объятия матери Спартака, и та бросилась ей на шею.