— Бога ради, успокойтесь, вам не о чем тревожиться. Я только спросил, не желаете ли вы в принципе рассмотреть возможность женитьбы. Поразмыслите об этом на досуге сегодня вечером. Я хотел бы надеяться на положительный ответ. — С этими словами Спартак поднялся и оставил Аугусто Торелли одного.
Он направился в центр города, зашел в какой-то бар и позвонил Альберте.
— Можешь выйти через пять минут?
Альберта ни разу больше его не видела и не говорила с ним с того самого дня, как он отвез ее к Одетте в Котиньолу, где, впрочем, она пробыла очень недолго, пока Спартак не нашел для нее приличное жилье. Да и впоследствии не кто иной, как Одетта взвалила на себя все хлопоты, связанные с обустройством бывшей учительницы начальных классов. Именно она отвезла Альберту в больницу, потому что роды оказались тяжелыми, она же организовала крестины и взяла на себя роль крестной матери, выбрав для малыша имя Стефано. Это имя носил когда-то один из ее возлюбленных, о котором у Одетты сохранились особенно волнующие воспоминания.
— Неужели это действительно ты? — тихонько ахнула Альберта.
— Ну, так ты выйдешь или нет? — нетерпеливо повторил Спартак.
— Да, конечно. Что за вопрос! Уже лечу.
Когда он подъехал к дому на улице Триесте, Альберта уже ждала его в дверях.
— Давай поужинаем, — предложил Спартак, распахивая дверцу машины.
Он повез ее в портовый ресторанчик. Там было тесно, накурено и шумно, он мог не сомневаться, что никто не обратит на них внимания.
Спартак рассеянно подозвал официанта. Его мысли в эту минуту были заняты тем, как он потом будет объяснять Лене свое столь долгое отсутствие, ведь попасть из Равенны в Болонью он сможет только поздней ночью.
Одновременно он наблюдал за Альбертой. Она заметила его изучающий взгляд, но не смутилась.
Альберта немного располнела за прошедшие годы, черты лица смягчились после родов, жизнерадостный огонек в ее взгляде почти угас.
Перед ним была тридцатилетняя женщина, несомненно, разочаровавшаяся и затаившая обиду, но смирившаяся с наступающей старостью. Спартак ничуть бы не удивился, если бы она сейчас попрекнула его тем, что он загубил ее молодость, и не сомневался, что тем или иным способом она попытается возложить на него вину за растраченные лучшие годы ее жизни. Однако любая подобная попытка была заранее обречена на провал. В истории с Альбертой Спартак именно себя считал обманутой и пострадавшей стороной. Три года она поддерживала связь с ним, прекрасно зная, что он ее не любит, а теперь, не моргнув глазом, брала у него деньги и порой в записочках, пересылаемых в конвертах с пометкой «Личное», требовала дополнительных сумм сверх оговоренного месячного содержания под самыми разными предлогами: «Ребенок был нездоров, и мне пришлось заплатить врачу», или «Ребенок быстро растет, надо купить ему новую одежду», или даже: «Зима очень холодная, мне бы хотелось купить шубку».