Корсар и роза (Модиньяни) - страница 94

Одетта ничего не ответила, но не оказала сопротивления, когда Спартак стал покрывать ее лицо поцелуями, всем телом отдаваясь томительно долгим ласкам. Их сближение было тихим и нежным, без диких порывов, без пылкости, без бурной страсти.

Гроза миновала, и теперь солнце золотило их обнаженные тела.

— Пожалуй, нам пора одеваться и возвращаться домой, — предложил Спартак, обнимая ее.

— Побудем здесь еще немного, — еле слышным шепотом попросила Одетта.

— Нам надо привести себя в порядок и вернуться домой, — упрямо повторил Спартак, отстраняя ее от себя. — И будем делать вид, что между нами ничего не произошло.

— Чтобы вернуться к прерванному разговору, когда нам этого захочется? — Одетта опять была полна кокетства.

— Это невозможно, графиня, — ответил он, помрачнев. — Ваше место — рядом с графом и его друзьями, а я постараюсь не забывать о своем положении. У нас обоих есть многое, чем стоит дорожить. Мы просто укрылись в старом сарае от грозы.

Они оделись и вышли из сарая. Спартак закрыл за собой дверь.

Ни он, ни она не заметили брошки Одетты в форме розы, оставленной и забытой на ложе из соломы.

Чувство глубокой печали охватывало старую даму всякий раз, когда она переступала порог парадной столовой. Глядя на длинный прямоугольный стол, на два серванта в стиле 40-х годов, симметрично расставленных у противоположных стен, на вытянувшиеся ряды пустых стульев, она особенно болезненно и остро ощущала свое одиночество. Лене было памятно то время, когда в этой комнате кипела жизнь, когда там собирались дети, муж, друзья. Ей хотелось хоть на минуту вернуть прошлое, вновь услышать родные голоса.

Она могла бы перенести свои трапезы в малую гостиную или даже в спальню, но вместо этого налагала на себя ежедневную епитимью, обедая и ужиная в парадном зале, не в силах расстаться с отчаянной, противоречащей разуму теплящейся надеждой на чудесное воскрешение прошлого. Вновь и вновь она возвращалась мыслями к рождественским праздникам, когда вместе с детьми устанавливала на комоде ясли, символ рождения Христа, вспоминала, как они обмывали университетский диплом Спартака, как праздновали помолвку Миранды с Джулиано Серандреи.

Лена с мучительной тоской цеплялась за далекое прошлое, окончившееся для нее со смертью мужа. Недавнее прошлое она вспоминала с куда меньшей охотой. Многое ушло из памяти, позабылось. Транснациональные корпорации и связанные с ними ненасытные банды уголовников уничтожили тех, кого она любила, а теперь стремились прибрать к рукам все имущество семьи Рангони. В недалеком прошлом просто не было ничего такого, о чем стоило бы вспомнить.