— Дейтон, — прошептала он слабым от охватившей ее страсти голосом, отчего боль желания в нем стала еще мучительнее. — Я… Я вся горю.
— Да, я чувствую это, — сказал он.
Она была горячей, а Дейтон каждым своим прикосновением разжигал ее еще больше. Его удивляло, как они до сих пор не сгорели в пламени, бушевавшем внутри их тел. Он расстегнул пуговицы ее блузы, откинул в сторону шелковистую материю. Ему не терпелось коснуться ее кожи, провести по ней рукой и ощутить ее жар. Но и этого ему было мало.
Пробравшись рукой под мягкие складки блузы, он ощутил гладкость и тепло ее кожи. Пальцы скользили по изгибам и выпуклостям ее тела, изучая, постигая их. Именно тогда он понял, что знает их давно, что это знание таилось в глубине его мозга и сейчас оно прорвалось наружу, пробужденное страстью. Эта мягкая белая плоть заставляла трепетать его пальцы. Сколько раз она являлась ему в мечтах, которые преследовали его с тех пор, как он увидел Адриенну Белью.
Сделанный ею набросок показал, что она каким-то образом знает все самое сокровенное в его теле, и теперь Дейтон отвечал на притягательную силу ее тела, как будто давно знал его. Возможно, где-то в подсознании было заложено это знание друг друга, но обнаружили они его только теперь. Лаская ее тело, он одновременно вспоминал и впервые узнавал его.
Дейтон раздвинул ее ноги коленом, прижимаясь к ним, гладил руками ее плоский живот. Затем руки двинулись вверх к выпуклостям грудей, сжали их ладонями, большими пальцами задевая соски.
Он заглушал ее легкие вздохи поцелуями, которые становились раз от разу горячее. Его тело тянулось к ней, подталкиваемое желанием прикоснуться к пламени, что согревало ее, и разжечь сильнее, пока его языки не достигнут неба.
Она дрожала, отвечая ему долгими поцелуями в губы, шею, оставлявшими обжигающие следы. Просунув пальцы под пояс брюк, Дейтон гладил ее плоский живот, касался зарослей волос.
Он хотел ее так, как не жаждал ни одной женщины в своей жизни. Если бы Дейтон хоть на секунду задумался над этим, то пришел бы в замешательство. Но он вообще был не в состоянии думать.
— Доктор Уэстфилд, это вы? — неожиданно раздался зычный мужской голос.
Дейтону понадобилась мучительно долгая минута, чтобы ответить на этот вопрос, который донесся до него будто с другой планеты. Его ум, опаленный пламенем страсти, отказывался признавать мир, существующий вне двух сплетенных тел.
Но мир существовал, и его бдительно охранял вездесущий сержант Палмер.
Дейтон поправил блузку на груди Адриенны, хотя руки едва слушались его и казались невероятно неуклюжими, медленно сел, несколько раз глубоко вздохнул и только тогда сказал: