Рождественская песнь в прозе (пер. Пушешников) (Диккенс) - страница 4

Писецъ въ своей сырой каморкѣ не выдержалъ и зааплодировалъ, но спохватился и сталъ мѣшать уголья въ каминѣ, при чемъ погасилъ въ немъ и послѣднюю слабую искру.

— Еще оденъ звукъ, — сказалъ Скруджъ, — и вы отпразднуете ваше Рождество потерявъ мѣсто. — Вы выдающійся ораторъ, сэръ, — прибавилъ онъ, обращаясь къ племяннику. — Удивляюсь, почему, вы не въ парламентѣ.

— Не гнѣвайтесь, дядя! Слушайте, приходите къ намъ завтра обѣдать.

Скруджъ, въ отвѣтъ на это, послалъ его къ чорту.

— Да что съ вами? — воскликнулъ племянникъ. — За что вы сердитесь на меня?

— Зачѣмъ ты женился? — сказалъ Скруджъ.

— Потому что влюбился.

— Потому что влюбился! — проворчалъ Скруджъ ткимъ тономъ, точно это было еще болѣе нелѣпо, чѣмъ поздравленіе съ праздникомъ. — До свиданья!

— Дядя, но вы вѣдь и до моей женитьбы никогда не заглядывали ко мнѣ. Почему же вы ссылаетесь на это теперь?

— До свиданья! — сказалъ Скруджъ.

— Но, нѣдь мнѣ ничего не надо отъ васъ, я ничего у васъ не прошу, — почему же мы не можемъ быть друзьями?

— До свиданья! — повторилъ Скруджъ.

— Мнѣ отъ всей души жаль, что вы такъ упрямы. Между нами никогда не было никакой ссоры, виновникомъ которой являлся бы я. Ради праздника я и теперь протянулъ вамъ руку и сохраню праздничное настроеніе до конца. Съ праздникомъ, дядя, съ праздникомъ!

— До свиданья! — сказалъ Скруджъ.

— И съ счастливымъ новымъ годомъ!

— До свиданья! — сказалъ Скруджъ.

Однако племянникъ вышелъ изъ конторы, такъ и не сказавъ ему ни единаго непріятнаго слова. Въ дверяхъ онъ остановился, чтобы поздравить и писца, который, хотч и окоченелъ, былъ все-таки теплѣе Скруджа и сердечно отозвался на привѣтствіе.

— Воть еще такой же умникъ, — проговорилъ Скруджъ, услыша это, — господинъ съ жалюваніемъ въ пятнадцать шиллинговъ въ недѣлю, съ супругой, дѣтками, радующійся праздникамъ! Я, кажется, переселюсь въ Бедламъ!

А писецъ, затворяя дверь за племянникомъ: Скруджа, впустилъ еще двухъ господъ. Это были почтенные, прилично одѣтые люди, которые, снявъ шляпы, вошли въ контору съ книгами и бумагами и вѣжливо поклонились.

— Скруджъ и Марли, не правда ли? — сказалъ одинъ изъ нихъ, справляясь со спискомъ. — Я имѣю честь говорить съ г. Скруджемъ или г. Марли?

— Г. Марли умеръ ровно семь лѣтъ тому назадъ, — возразилъ Скруджъ. — Нынче какъ разъ годовщина его смерти.

— Мы не сомнѣваемся, что его щедрость цѣликомъ перешла къ пережившему его компаньону, — сказалъ господинъ, протягивая Скруджу подписной листъ. И сказалъ совершеннѣйшую правду, ибо Скруджъ и Марли стоили другъ друга. При зловѣщемъ словѣ «щедрость» Скруджъ нахмурился, покачалъ головой и подалъ листъ обратно.