— Съ праздникомъ, дядя, съ радостью! Дай вамъ Богъ всѣхъ благъ земныхъ! — раздался чей-то веселый голосъ.
То крикнулъ племянникъ Скруджа, такъ внезапно бросившійся ему на шею, что Скруджъ только тутъ замѣтилъ его появленіе.
— Гм!.. — отозвался Скруджъ. — Вздоръ!
Племянникъ такъ разгорячился отъ быстрой ходьбы на морозу и туману, что его красивое лицо пылало, глаза искрллись, и отъ дыханія шелъ паръ.
— Это Рождество-то вздоръ, дядя? — воскликнулъ онъ. — Вы, конечно, шутите?
— Нисколько, — сказалъ Скруджъ. — Съ радостью! Какое ты имѣешь право радоваться? Какое основаніе?
— Но тогда, — весело возразилъ племянникъ, — какое право имѣете вы быть печальнымъ? Какое основаніе имѣете вы быть мрачнымъ? Вы достаточно богаты.
Скруджъ, не найдясь, что отвѣтить, повторилъ только: «Гм!.. Вздоръ!»
— Не сердитесь, дядя! — сказалъ племянникъ.
— Какъ же мнѣ не сердиться? — отозвался дядя, — когда я живу среди такихъ дураковъ, какъ ты? Съ радостью, съ Рождествомъ! Отстань ты отъ меня со своимъ Рождествомъ! Что такое для тебя Рождество, какъ не время расплаты по счетамъ при совершенно пустомъ карманѣ, какъ не день, когда, ты вдругъ вспоминаешь, что постарѣлъ еще на годъ и не сдѣлался богаче ни на іоту, какъ не срокъ подвести балансы и найти во всѣхъ графахъ, за всѣ двенадцать мѣсяцевъ дефицить? Будь моя воля, — продолжалъ Скруджъ, съ негодованіемъ, — я бы каждаго идіота, бѣгающаго съ подобными поздравленіями, сварилъ бы вмѣстѣ съ его рождественскимъ пуддингомъ и воткнулъ бы въ его могилу остролистовый колъ! Непремѣнно бы такъ и сдѣлалъ!
— Дядя! — возразиль племянникъ.
— Племянникъ! — перебилъ его Скруджъ строго, — справляй Рождество по-своему, а мнѣ позволь справлять его, какъ мнѣ хочется.
— Справлять! — воскликнулъ племянникъ. — Но вѣдь вы его совсѣмъ не справляете!
— Ну, такъ и позволь мнѣ совсѣмъ не справлять его, — сказахъ Скруджъ. — А ты справляй себѣ на здоровье! Много пользы извлекъ ты изъ этихъ празднованій!
— Могъ бы извлечь, — отозвался племянникъ, — но смѣю сказать, что я никогда не стремился къ этому. Я только всегда былъ убѣжденъ, всегда думалъ, что Рождество, помимо священныхъ воспоминаній, если только можно отдѣлить отъ него эти воспоминанія — есть время хорошее, — время добра, всепрощенія, милосердія, радости, единственное время во всемъ году, когда кажется, что широко раскрыто каждое сердце, когда считаютъ каждаго, даже стоящаго ниже себя, равноправнымъ спутникомъ по дорогѣ къ могилѣ, а не существомъ иной породы, которому подобаетъ итти другимъ путемъ. И поэтому, дядя, я вѣрю, что Рождество, которое не принесло мнѣ еще ни полушки, все-таки принесло и будетъ приносить много пользы, и говорю; да, благословить его Богъ!