— Педер нес.
— А что означает твое “нес”?
— Ёк, ёк! — быстро поправился Блоквил.
— Так-то оно лучше. А то “нес” да “нес”, нашел какое-то слово! И потом, говори не “вар”, а “бар” (есть). Ба-ар!
— Ба- ар.
Радуясь успешности свои уроков, Эемурат улыбнулся, хотя в темноте этого и не было видно.
— Получается, кажется… Жорж, ты какой веры? Ты ведь не мусульманин?
— Нет, моя вера не мусульманская.
— Это я и без тебя знаю.
— Я католик.
— Мне это непонятно. Ну да ладно. Будем считать, что разобрались.
— Я из Парижа, Агабек.
— А ты не хотел бы принять ислам?
— Нет.
— Не говори нет. Мы сделам тебе обрезание. Один раз будет больно, а потом сразу станешь мусульманином. И для нас это будет благодеяние. Обращение одного иноверца в свою веру для нас равносильно одному хаджу в Мекку. Давай, мы сделаем тебя мусульманином.
— Нет, Агабек, — возразил Блоквил, понявший хоть и не все, но главное. — Я не буду мусульманином.
— Мы уже сказали это… Ай, брат, наш с тобой разговор похож на размахивание руками в темной комнате. Давай, лучше будем спать!
На этом нелегкий для обеих сторон диалог прекратился. Но до конца ночи еще было далеко. Может, поэтому в темной комнате вдруг зазвучала негромкая песня.
Мару-Шаху-Джахан-ов, родина моя,
Жизнь чужую брал, свою я отдавал за тебя.
На базаре, устроенном в Хангечене,
Удачную сделку совершил я…
Приятный голос Эемурата пришелся по душе Блоквилу. Он решил как-то сообщить хозяину о полученном удовольствии.
— Мару-Шаху-Джахан, браво!
— Вот дьявол, чего он только не знает! — пробормотал себе под нос Эемурат. — Смотри, как он произносит “Мару-Шаху-Джахан”, этот капыр!
И опять наступила тишина. Блоквил вынужден был молчать, потому что толком не знал языка и не мог изъясняться. Поэтому Эемурат взял инициативу в свои руки.
— Жорж, сколько тебе лет? — Блоквил молчал, поэтому Эемурат подсказал. — Вот мне сорок лет, сорок! А тебе сколько?
Француз понял. Но он не знал, как правильно сказать, что ему двадцать восемь лет.
— Я десять, десять, восемь…
— Говоришь, восемнадцать? — темноту разорвал смех. — Нет, брат, ты что-то не то сказал…
Как только начало светать, Эемурат сразу же встал.
— Ох и поспали от души! Наверно, и ты спал спокойно, ведь ты был не один, французский мулла?
— Рахат! Рахат! (Спокойно), — съехидничал Блоквил. — Доброе утро, Агабек!
— Доброе! — Эемурат начал сворачивать свою постель. — Уж теперь-то вряд ли кто-то придет!
Блоквилу хотелось, чтобы он забрал свою постель и поскорее убрался из сарая. Он намеревался, не слыша храпа Эемурата, поспать до тех пор, пока не то что воры, а даже с пушками не придут и не схватят его за шиворот…