…С завязанными за спиной руками француза привели к Амансахату сердару. Желание увидеть француза, о котором он много слыхал, но ни одного представителя этого народа в жизни своей не встречал, привело в белую кибитку на берегу реки и Тэчгок сердара.
Эта кибитка не была жилищем конкретного человека, она служила местом, где сообща решались важнейшие вопросы, которые возникали в деле избавления от пленных. Поэтому внутреннее убранство дома было аскетичным, в нем отсутствовали торбы и чувалы, делающие туркменское жилище по-особому уютным. Весь пол изнутри был устелен коврами и паласами, отчего простая шестистенная туркменская кибитка казалась просторнее обычного.
Блоквил подошел к ситуации как знающий о своих правах европеец. Ему показалось мало, что он взял с собой перса со знанием туркменского языка, поэтому он прихватил еще одного иранца в качестве свидетеля. Сопровождающие француза туркмены даже не поинтересовались, кого он ведет с собой.
В качестве переводчика Блоквил взял известного человека, много раз участвовавшего в переговорах с текинцами. Второго иранца он и сам не очень хорошо знал.
Туркмены, хоть и были извещены, что француз идет со своим переводчиком, тем не менее пригласили и своего переводчика.
В шестистенной кибитке не было никого, кроме двух сердаров и переводчика. Как только пленные вошли в дом и поздоровались, Амансахат сердар сказал сидящему рядом с ним переводчику:
— Если мы собираемся поговорить по-человечески, развяжите им руки!
Выполнив распоряжение сердара, парень вернулся на свое место.
— Мы готовы выслушать твою просьбу, раб Божий! — произнес Амансахат сердар, давая понять, что он здесь главный, и внимательно, словно на старого знакомого, посмотрел на Блоквила. — Наверно, у каждого пленного найдется, на что пожаловаться, — добавил он, после чего предупредил француза: — Нам тоже есть на что жаловаться. Но, поскольку ты являешься представителем другого народа, не персов, мы согласились выслушать тебя. В противном случае…
Амансахат сердар не договорил, но Блоквил отлично понял смысл не высказанных слов. Сердар был прав. Туркмены нашли время, чтобы выслушать француза, только потому, что он иностранец, хотя сейчас их аксакалам и не до того. Об этом говорили и их серые от постоянного недосыпания лица.
Французу, который шел сюда в полной уверенности в своем скором освобождении, не понравилась вступительная речь туркменского сердара.
— Я не пленный перс, высокочтимый сердар. Я капрал Французской армии Жорж Анри Гулибеф де Блоквил.
Амансахат сердар ответил, почему-то глядя на переводчика. При этом на губах у него показалась улыбка.