Русь книжная (Глухов) - страница 46
Для характеристики внешнего облика рукописей приведем описание академика Ф. И. Буслаева, посвященное псалтыри второй половины XV века: «Перелистывая драгоценную рукопись, мы любовались неожиданными переходами из одного почерка в другой, от одного стиля в украшениях к другому, и с интересом отгадывания загадок или шарад увлекались в распутывании перепутанных нитей хитросплетенного письма, добираясь в нем до смысла отдельных букв и целых речей». Говоря далее о работе писца, Буслаев замечает: «То он вводит строки из длинных голенастых заглавных букв, которые, как великаны, поднимаются из приземистого строя обыкновенных строчных букв, то расширяет их не в меру, так что они теряют характер кирилловского письма, получая стиль письма арабского или какого другого восточного. То он пишет самым тонким мелким шрифтом, замаскировывая славянское письмо крючковатою скорописью греческого…»
И конечно, особого разговора заслуживает уже упомянутая книга, замечательный памятник русской средневековой литературы — «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. Рассказ о путешествии в Индию, которое тверской купец совершил в 1466–1472 годах. Известно, что Афанасий Никитин скончался в дороге, на пути к Смоленску. Современники оценили значение его записок. Их доставили в Москву и включили в летопись. Во вступлении летописец объясняет, что он «обрел написание Афанасия Никитина купца», что тетради умершего были привезены «гостями» и переданы дьяку Василию Мамыреву.
Постепенно о записках Афанасия Никитина забыли, они затерялись в летописях, выпали из круга чтения…
Создатель «Истории государства Российского» Н. М. Карамзин часто пользовался сокровищами монастырских библиотек, где ему иногда удавалось обнаружить уникальные документы, редкие рукописи светского содержания.
Этот раз он отправился в Троице-Сергиев монастырь, чтобы там, в тихой келье, действительно «пыль веков от хартий отряхнув», прочитать старинные сказания. В некогда богатой книгохранительной палате лавры неутомимый историк просматривал древние фолианты — на бумаге и на телятине [10], облаченные в бархат, украшенные драгоценными камнями и обтянутые простой кожей.
К тому времени значение монастырских библиотек резко упало, да и отношение к старинным книгам изменилось. Так, в описи начала XVIII века они уже не выделялись каждая в отдельности, а указывались суммарно: «16 книг письменных разных, ветхих», «135 книг письменных разных, ветхих». Не отмечались даже такие, как «Осадное деяние Троицкого монастыря» Авраама Палицына. Очевидно, и оно оказалось в числе «ветхих».