— Спасибо. Боюсь, сейчас мне будет не до чаепитий.
Первым за порог вывалился Елисеев и, бережно поддерживая «пуховый платок» под локоток, с почтением внимал каждому слову.
— Ничего, бывает. Я сию же минуту перезвоню диспетчеру. Вы, Митя, постарайтесь быстрее вычерпать воду, — при звуках миролюбивого голоса Мария потеряла дар речи. — А вы, дорогая, чем стоять с разинутым ртом, помогли бы лучше вашему другу навести порядок в квартире, — укорила старушка бездельницу, торчащую столбом у ржавой трубы. Потом перевела взгляд на того, кто рядом, и добавила с мягкой улыбкой: — Сейчас все уладим, Митенька, не волнуйтесь.
— Спасибо огромное, Ольга Иванна! И спасибо вдвойне за автограф, — расшаркался «Митенька», приложив руку куда-то к желудку. — Моя бабушка будет счастлива, она вас боготворит! Впрочем, как и я, — добавил он со смущенной улыбкой. — А вы не беспокойтесь, дорогая Ольга Иванна, я сейчас же свяжусь с Антоном.
— Да-да, — величаво кивнула та, — будьте любезны, милый, — и поплыла по лестнице вниз, держа спину, как балерина.
Тут же, стуча короткими фразами, точно горох, высыпались за порог остальные. Из их реплик и восклицаний стало ясно, что в доме давно пора делать капитальный ремонт, но деньги на него разворованы, что к власти пришли жулики и лимита, а настоящие питерцы вымерли еще в блокаду, что в ванной прорвало трубу и как пострадавшим жильцам содрать с ДЭЗа деньги, известно одному только черту. Несмотря на бурю эмоций, питерские прощались с московскими радушно, шутливо выражая надежду, что следующий приезд москвичей окажется не таким подмоченным.
— Елисеев, — ахнула, не сдержавшись, Мария, когда скатился вниз последний буян, — признавайся, что ты с ними сделал? Заколдовал?
— Тайна сия велика есть, — заважничал Дмитрий и повернул голову влево. Две пары глаз столкнулись друг с другом, а третья отчетливо вдруг поняла, как пробивает током. Мгновенно. Наповал. Беспощадно.
— Может, я смогу чем-нибудь помочь? — пролепетала в дверную щель елисеевская погибель.
— Тащите ведра с тряпками, — скомандовала Мария, осознав, что судьбе противиться глупо. — Кстати, нам не мешало бы познакомиться. Я — Мария, это — Дмитрий. А вас как зовут?
— Еленой, но можно и Леной.
— Давайте-ка, Лена, все вместе займемся мелиорацией, идет?
— Да, — прорезался наконец бывалый москвич. — Это было бы неплохо.
«Неплохо было бы голову не терять, — мысленно пожелала ему Мария. Но в ее пожеланиях здесь, похоже, никто не нуждался.
… Скульптор оказался точно таким, каким его описывал Елисеев, не доставало только колечек с творогом. Он восторженно блеснул очковыми стеклами при виде московского друга, споткнулся взглядом о гостью, удивленно вытаращился на свою соседку и обрадовался, словно ребенок, всей разноперой троице.