Тедди внимательно слушала речь Дэвида, наклонившись вперед в кресле.
— Да, пожалуй, верно. Вы достаточно убедили меня, я подумаю об этом. Могу я задать вам несколько уточняющих вопросов?
Выяснив оставшиеся подробности, Тедди встала. Джейми гордился собой, показав себя и ценителем красивых женщин, и «новым мужчиной», устойчивым к влюбленности в них — особенно в таких, с которыми, возможно, предстоит работать. Две эти силы боролись в нем, он чувствовал, что восхищен Тедди, от блестящих волос до элегантно обутых ножек.
— Вы передадите Кандиде, что я позвоню ей перед выходными?
Она тепло пожала руку Дэвиду. Джейми споткнулся, спеша открыть перед нею дверь, и получил в награду за боль улыбку, снимающую любую неловкость и заставившую его почувствовать себя спаниелем, которого потрепали по брюшку. Когда Тедди скрылась из виду, он тихо присвистнул и переглянулся с Дэвидом.
Тедди тем временем спешила на ленч с Чарльзом Бартоломью. Она сказала Чарльзу по телефону, что ей страшно необходимо поговорить с ним, и тот согласился подождать ее в небольшом кафе, где они обычно встречались, хотя его голос звучал не слишком-то весело. Когда она с некоторым опозданием прибыла в «Корней Бэрроу», Чарли уже дожидался ее, крутя перед собой стакан с томатным соком, и вид у него был самый разнесчастный. Он поцеловал Тедди в щеку, и не успела она открыть рот, как начал жаловаться:
— Это ужасно, Тедди. Я так больше не могу. Никто не скажет, что Чарльз Бартоломью уклоняется от требований долга, но это просто невыносимо. Отказаться от одного порока — уже плохо, но сразу от двух — это сломает человека и покрепче.
Чарльз, злостный курильщик и большой любитель выпить, поспорил со знакомым торговцем из «Бергофф Вентрауб», что не будет пить и курить в течение месяца. Прошло две недели, и натура начала брать свое.
— Понимаешь, Тедди, не то, чтобы я не могу обойтись без этого, а просто жить стало тошно. Я не могу спокойно работать, я не могу торговать — в этом месяце я уже потерял два миллиона, а сейчас еще только восьмое — в общем, пропал я. Купи мне маленький стаканчик вина — немножко Масон-Приз, чуть понюхать Пулини-Монташе, самую капельку де Джеврей-Чамбертин. Или хотя бы купи себе и дай мне отхлебнуть — нет, хотя бы понюхать — и не рассказывай этому ублюдку Дэйву! — он оглядел бар, отыскивая шпионов.
— Чарли, неужели ты готов заплатить такую высокую цену за стакан вина?
Ставкой была тысяча фунтов Дэйву, если Чарльз не выполнит пари, или тысяча фунтов Чарльзу, если он продержится. Тедди не удавалось истребить привычку Чарльза спорить на деньги. Он заключал с Дэйвом и еще более возмутительные пари. Как-то целый бизнес закрутился, когда Чарльз поспорил на пять фунтов с Дэйвом, что Лулу, их ассистентка по торговле, носит розовый лифчик. Оба прибегали к самым немыслимым уловкам, чтобы проверить цвет лифчика Лулу так, чтобы она ни о чем не догадалась — роняли документы и просили ее поднять, уговаривали заменить лампочку — короче, делали все возможное для получения наилучшего обозрения. Чарли выиграл тогда, как и в большинстве других пари, требующих оценки. Но теперь, когда ставки выросли, Дэйв стал опытнее и все чаще заключал пари, зависевшие от самодисциплины Чарли.