Она помогла матери сесть в лимузин, и, когда откинулась на сиденье, шофер включил двигатель. На репортеров, нацеливших на них все свои камеры, Бесс не обращала никакого внимания. В черном костюме, с волосами, стянутыми в тугой пучок, бледная, без каких бы то ни было признаков косметики, она выглядела весьма утонченной. Еще утром Бесс решила, что ее скромный вид вряд ли привлечет репортеров. И не ошиблась. Зато Гэсси охотно позировала в своем черном кружевном платье, с фальшивыми бриллиантами в ушах, вокруг шеи и на запястье. Настоящие бриллианты давно были проданы, и Гэсси довольствовалась подделками, но фоторепортеры об этом не знали. Бесс шокировало, что свое горе мать превратила в настоящий спектакль, и она старалась не смотреть на нее. Гэсси способна была превратить в спектакль все, что угодно. И хотя, выйдя замуж за Фрэнка Сэмсона, бросила сцену, театральность осталась в ее натуре.
— Я не хочу продавать дом, — решительно заявила Гэсси, метнув взгляд на дочь. — Неужели нет другого выхода?
— Можно продать его с правом на аренду, — заметила Бесс. — И тогда внешне ничего не изменится, если это имеет для вас какое-то значение.
— Что с тобой происходит, Бесс? — Гэсси побагровела.
— Я просто устала, мама, — ответила девушка. — Устала и изнемогаю от горя и стыда. Я любила отца. И его самоубийство для меня настоящий удар.
— И для меня тоже, — пробормотала Гэсси.
— Неужели? — Бесс повернулась и пристально посмотрела на эту маленькую, хрупкую женщину, удивляясь собственной дерзости. После мучительной церемонии похорон всякие условности казались ей просто нелепыми. — Разве не вы довели его до самоубийства своими непомерными претензиями? Драгоценности, меха, дорогие курорты! На все это честным путем не заработаешь.
Гэсси залилась краской и отвернулась к окну, приложив к глазам платок.
— Как ты можешь так говорить со своей несчастной матерью в этот тяжелый момент…
— Простите меня! — Бесс пошла на попятную. Так было всегда. Она не могла противостоять Гэсси.
— Совершенно не понимаю, Бесс, что с тобой происходит в последнее время, — с величественным негодованием заметила Гэсси.
— Я очень обеспокоена, — ответила Бесс. — Просто не представляю себе, как расплатиться с людьми, все потерявшими из-за папы.
Брови Гэсси поползли вверх, и она воскликнула:
— Расплатиться? С какой стати? Ведь не мы брали у них деньги, а твой отец. Но он умер.
— Это ничего не меняет, неужели не понимаете? — спокойно возразила Бесс. — По закону данные им обязательства обеспечиваются его имуществом.
— Я так не считаю, — холодно произнесла Гэсси. — Допустим, какую-то часть долгов нам следует заплатить. Но ведь жизнь твоего отца была застрахована…