Кэд во все глаза смотрел на Бесс.
— Гэсси призналась, что несколько преувеличила, — проговорил он, — а я слишком болезненно отреагировал на ее слова.
— Как мило с твоей стороны признать это, — заметила девушка более язвительно, чем ей хотелось бы. — Но лучше поздно, чем никогда. Я не собиралась тебе ничего объяснять, думай что хочешь. И в Лэриет не поеду. Буду с мамой в своей квартире. Можешь радоваться, — добавила она с деланной улыбкой. — Ведь именно для этого ты явился ко мне с визитом — потребовать, чтобы я забрала мать к себе.
Кэд отошел от кровати, не вынимая рук из карманов слаксов, и его черные волосы сверкнули под светом потолочной лампы, как вороново крыло в лучах солнца.
— Не только для этого я пришел к тебе, — тихо возразил Кэд. — Но сейчас не время вдаваться в подробности.
— Это правда… то, что вы рассказали мне о маме… и о вашем отце?
— Спроси у Гэсси, Бесс, — бросил Кэд. — Как говорит моя мать, надо выслушать обе стороны. Я никогда не говорил об этом с Гэсси, просто исхожу из факта, который видел собственными глазами.
— В это трудно поверить. Гэсси любила моего отца.
Кэд остановился в нескольких шагах от кровати, какое-то время внимательно смотрел на Бесс, потом сказал:
— Поняла ли ты наконец, что любовь и страсть не одно и то же?
Бесс сверкнула глазами на Кэда:
— Тебе виднее.
Кэд вскинул бровь:
— О страсти я кое-что знаю. Любовь же совершенно другой зверь.
Бесс судорожно вцепилась в простыню и отвела глаза.
— Подумать только! Любовь ты сравниваешь со зверем… — пробормотала она.
— Как появился в твоей жизни Райкер? — спросил Кэд, надеясь застать ее врасплох своим вопросом.
Бесс подняла глаза:
— Что тебе за дело до Джордана Райкера! Ведь я тебе не подхожу, ты без конца мне это твердишь. Я, по-твоему, ни на что не гожусь, разве что для забавы, и в один прекрасный день могу оторвать от себя Гэсси и выбросить вон.
Кэд рассмеялся, хотя ничего смешного не нашел в словах Бесс, однако они затронули какие-то струны его души, и у него вырвался восторженный возглас:
— Я продал бы Гэсси за два цента то, что ты сейчас сказала.
— Вот и продай, — в тон ему с иронией ответила она. — Мне теперь все равно. Моя жизнь на исходе.
— Ничего подобного, — решительно запротестовал Кэд. — Ты не должна сдаваться, когда наконец обрела независимость.
— Тебе-то что до этого? — запальчиво спросила Бесс, метнув на Кэда молнии своими карими глазами. — Если бы даже тебе подали меня с гарниром из картофеля фри под соусом тартар, ты и тогда отказался бы!
У Кэда засверкали глаза.
— Ты перешла в наступление? Что же, это прекрасно! — сказал он и уже тише, прочувствованным голосом добавил: — Такая ты мне нравишься.