Через несколько дней я позвонила ему ночью. Не знаю, один ли он был, он не поднял трубку, но перезвонил мне с мобильного. Наверно, не один. Не важно.
— Да, Ленка. Слушай. Ты прости, если я орал в ресторане.
— Лучше бы ты меня просто убил, чем так.
— Лен, ну, наверно, не получается у нас…
— Я не буду больше уходить с вещами…
— Да не то… Такой быт начался… Может, вернемся к тем нашим отношениям…
— Когда ты приходил то раз в неделю, то раз в месяц?
— Когда ты была моей любовницей… Ты хочешь быть моей любовницей опять, Ленка?..
— А сейчас я кто?
— Ну кто… Разве с любовницей покупают удобрения для огорода? Помнишь, ты меня спрашивала, куда девались мои… м-м-м… разные всякие там… желания… сложные… Почему у нас все стало так просто и одинаково… Помнишь?
— Конечно. Я думала, что тебе больше это не нужно…
Я радовалась, что тебе больше это не нужно. Я думала, что странности и чудные желания на грани извращения переплавились в нежность. Если бы я дала себе труд сформулировать это раньше, я сама бы ужаснулась от чудовищности этой мысли.
— Мне это нужно, Леночка, нужно. Еще как. Просто желания смешались с куриным пометом и… псссы-ыть… разлетелись… То полаялись насчет засоренных фильтров в скважине на даче, то всерьез обсудили проблему моего поноса… какие тут особые желания…
— Кроме как позвонить другой?
Кто просил меня говорить это? Мастер формулировок. Мастер-ломастер.
— Ну вот, ты и сказала.
— Саша… Пожалуйста. Ты можешь все это прекратить, а? Ради нас с Варькой.
— Что прекратить конкретно?
— Эту женщину прекрати. Если можешь…
— А ты? Что можешь ты?
— Могу не покупать салаты в магазине… Могу махать в окно… — Я вспомнила его недавние капризы.
— Не утрамбовывать с женитьбой… — ловко ввернул Виноградов Александр, четырнадцать лет наслаждающийся свободой рядом со мной, первой красавицей журфака выпуска восемьдесят восьмого года.
— Не мечтать больше о четырехкомнатной квартире…
— А что, жить можно только там? Давай я дам денег, купишь себе большую двухкомнатную…
— И буду твоей любовницей?
Александр Виноградов вдруг сказал:
— Погоди… — и положил трубку.
Наверно, другая, которая еще только собирается утрамбовывать его с женитьбой, сбросила с себя во сне одеялко и проснулась. Сука. У него же полно моих и Варькиных вещей дома и на даче. На нашей даче. Где моими руками сшиты все шторы, где в четыре руки мы красили Варьке песочницу и качели в цвет спелого каштана. Получился цвет мореного дуба, но мы были счастливы. И красить, и смотреть, как наша Варька качается на качелях и строит из песка дачи для принцесс.