— Он очень молод, — ответила Орелия. — Может, за год в Париже он подрастет.
— Ах, это настоящий невыдуманный роман, не так ли? — донимала ее Серафима.
Несколько молодых людей подошли, чтобы пригласить их на танец, лишая их возможности посплетничать. У Орелии не было отбоя от кавалеров. Вдруг она увидела, как к ней направляется Алекс Арчер, вероятно, чтобы тоже пригласить ее.
Всю неделю его не было видно в пансионе, и она больше с ним не встречалась после той памятной беседы в библиотеке, когда он рассказал ей о своем визите к чете Будэнов. Когда он поклонился перед ней, у нее пересохло в горле. Она на несколько секунд даже лишилась дара речи. Приняв ее молчание за знак согласия, он обнял ее за талию.
Следуя за ним в танце, она вдруг почувствовала, что все у нее внутри затряслось, и она очень боялась, как бы он этого не почувствовал. Но она была прирожденной танцовщицей.
— Куда это вы пропали? — спросила она, слегка задыхаясь от танца.
— Рад, что вы это заметили. — У него был взгляд, в котором она чувствовала такое радостное, такое интимное понимание, что опустила стыдливо глаза.
Алекс был поражен, с какой легкостью она следовала за его малейшим движением, ему было очень приятно сжимать ее руку в своей. От этого физического с ней контакта у него кругом пошла голова. Против своей воли он все сильнее сжимал ее за талию. Она пытливо вскинула голову, перевела свой взгляд с его плеча на лицо, и тут их многозначительные взоры встретились.
Испытывая легкое головокружение, Алекс спросил себя: "Неужели я влюбляюсь?"
Пораженная его проникновенным взглядом, Орелия отвела в сторону глаза и, вздрогнув от неожиданности, увидела Мишеля возле стены, который о чем-то серьезно разговаривал с ее сестрой. Больше всего ее удивила та удовлетворенная улыбка, с которой Нанетт внимала ему.
Вспоминая отвратительную, развязанную Нанетт клеветническую кампанию против нее на балу у Визе несколько недель назад, Орелия гадала, что же заставляло Нанетт так улыбаться, что забавного рассказывал ей Мишель, которого ее мать даже не желала принимать у себя.
В это мгновение Нанетт подняла голову и их взгляды встретились. Даже на таком расстоянии она увидела исказившееся от гнева и ревности миловидное лицо Нанетт. Потом в ужасе заметила, что ее сестра почти бегом, огибая удивленные танцующие пары, направлялась к ним.
— Алекс! — попыталась она тихо предупредить его. Но в это мгновение Нанетт схватила ее за волосы. Впервые она произнесла его имя. Те несколько секунд, за которые она подвергалась нападению со стороны Нанетт, эта мысль сверлила ей мозг. Слезы брызнули у нее из глаз.