В трубке послышался тяжелый вздох, и прерывающийся от волнения голос прошептал:
— Так в чем же дело, любовь моя?
Дикси нажала на рычаг, чувствуя, как по спине пробежали мурашки. Может, она влюбилась? Но в кого? В голос, в фантом, в антологию мировой поэзии? Это ее увлечение, наверно, смог бы понять отец. Если бы поверил… Теперь он воображает дочь участницей немыслимых оргий, устраиваемых «богемой», а она сидит взаперти в своем номере, слушая залетающие в окно звуки музыки, игривый смех, чьи-то стоны за стеной, звон разбитого бокала, страстный шепот на соседнем балконе…
Дикси вздрогнула от телефонного звонка.
— Ты у себя, девочка? Одна?! Не верю… Ну тогда хоть что-то проясняется. — Курт Санси зашуршал чем-то и приглушенно добавил: — Сейчас буду, жди.
Режиссер жил отдельно от всей группы, снимая номер в отеле на полпути к городу, чтобы быстрее добираться домой, где его ждали жена и восьмилетние двойняшки. Но коллеги полагали, что Курт просто-напросто отвоевал обособленность, чтобы тайно принимать у себя дам. Вернее — даму, а именно — Дикси. Все говорило о том, что эти двое, постоянно пренебрегающие коллективными вечеринками и ни в каких порочащих связях не замеченные, проводят время вместе.
«Ну вот все и решилось», — с облегчением подумала Дикси. Она приняла душ и надела совсем легонький короткий пеньюар с пушистой белой оторочкой на рукавах — конечно же, подарок Сесили. Сесиль сделала это, чтобы взбесить Маргарет, — достала из коробки и преподнесла внучке «развратную парижскую штучку». Не подумала бабушка, что ее подарок послужит внучке для столь ответственной роли.
Дикси решила стать женщиной.
Курт многое сделал для нее — рискнул отдать важную роль совершенно неопытной девчонке, научил ее работать перед кинокамерой и ни разу не предъявил ультиматума в отношении «благодарности». Делал шутливые попытки добиться свидания и, получая отказ, послушно ретировался. Конечно же, он был хорошим режиссером, умеющим создавать в молодежной компании исполнителей атмосферу оголтелой жизнерадостности и всеподчиняющей чувственности. Дикси нравилось наблюдать за преображениями Курта, показывающего своим неопытным актерам, как должен быть сыгран какой-нибудь эпизод. Он превращался в кокетливую девицу, наглого «качка», зануду-профессора или даже в несовершеннолетнюю дурочку, ожидающую ребенка.
Курт Санси мог выглядеть неотразимым Казановой, но желания физической близости с ним Дикси не испытывала. Особенно после того, как гасли софиты и человек, только что властвовавший на съемочной площадке, превращался в заурядного потрепанного мужичка из породы работяг, засиживающихся после работы в дешевых пивных. Джинсы, клетчатая фланелевая рубашка, потертая кожаная куртка и каскетка с загнутым вверх козырьком составляли постоянный гардероб Санси. Дикси удивилась, заметив как-то, что ездит Курт на пижонской и очень дорогой модели «рено».