— Я знаю, чем вы занимаетесь. Думаю, я даже знаю, что именно вы ему даете, чтобы он был таким тихим и послушным, — сказал он, явно очень довольный собой.
— И что же, сэр? — сначала я старался быть вежливым.
— Неужели вы думаете, что я вам скажу? Это даст вам преимущество, и вы поменяете лекарство, — сердито ответил он, так как, видимо, не ожидал от меня подобной реакции.
— Э, нет, раз вы меня обвинили, придется отвечать за свои слова, — не унимался я.
Мужчина сразу как-то сник и поспешил убраться, что было довольно мудро с его стороны, поскольку, продолжай он в том же духе, боюсь, я бы не сдержался и врезал ему. А теперь меня обвиняла китаянка. Я решил действовать по тому же принципу.
— Ну и что, по-вашему, я даю своему коту? — спросил я.
— He знаю… — она поджала губы, — но что-то да даете.
— Хорошо, если я накачиваю его наркотиками, то почему же он торчит тут целыми днями? Почему не сбежит при первой же возможности? Я же не могу пичкать его лекарствами при всех.
— Пффф! — фыркнула она, сердито размахивая руками и отворачиваясь. — Это неправильно, неправильно! — воскликнула она еще раз, прежде чем раствориться в толпе.
Хотя подобные эпизоды надолго портили мне настроение, я уже смирился с тем, что всегда найдутся люди, которые будут подозревать, что я плохо обращаюсь с Бобом, а еще те, кто просто не любит кошек или считает, что продавцу «Big Issue» следовало бы завести собаку. Через пару недель после встречи с китаянкой состоялся еще один неприятный разговор.
С первых дней нашей с рыжим совместной работы на Ковент-Гарден мне регулярно предлагали его продать. Люди подходили и спрашивали: «Сколько хочешь за кота?» Обычно я старался отшучиваться, но если они слишком настаивали, посылал по известному адресу.
На новом месте на рыжего тоже нашлись покупатели. Одна дама подходила к нам несколько раз и окольными путями подводила меня к интересующей ее теме.
— Послушай, Джеймс, — говорила она. — Не дело Бобу целыми днями торчать на улице. Думаю, он заслуживает того, чтобы жить в теплом уютном доме…
Свою проникновенную речь она завершала словами: «Так сколько ты за него хочешь?»
Я всякий раз отказывался даже обсуждать цену, после чего дама принималась забрасывать меня цифрами. Сначала она предлагала сто фунтов, потом подняла цену до пятисот. Однажды вечером дама подошла ко мне и предложила тысячу.
Я поднял на нее глаза и тихо спросил:
— У вас есть дети?
— Эээ… да, у меня есть дети, — запинаясь, ответила она, слегка обескураженная моим вопросом.
— Значит, есть. И сколько вы хотите за младшего?