Есть, наверно, на свете люди, что называется, твердокаменные, с нервами-канатами, эти, возможно, способны ей противостоять; но если вы обыкновенный смертный вроде меня и любите жить тихо и спокойно, вам при ее приближении ничего другого не остается, как свернуться в клубок и молить небо о спасении. Чего захочет от вас тетя Агата, то вы и сделаете, знаю по собственному опыту. А если не сделаете, то будете потом недоумевать, с чего это народ в старину так волновался, когда попадал в немилость к испанской инквизиции?
– Привет, привет, тетя Агата! – поздоровался я.
– Берти, – произнесла она, – у тебя кошмарный вид. Просто забулдыга какой-то.
Я ощущал себя расклеившимся почтовым пакетом. Я вообще с утра пораньше бываю не в наилучшей форме. Что я ей и объяснил.
– Это называется, с утра пораньше? Я уже три часа как позавтракала и все это время прохаживалась по парку, собираясь с мыслями.
Лично я, если бы мне пришлось позавтракать в полдевятого утра, прохаживался бы после этого не по парку, а по набережной, выбирая место, где сподручнее утопиться и положить конец своим страданиям.
– Я чрезвычайно обеспокоена, Берти. Оттого и решила обратиться к тебе.
Вижу, она к чему-то клонит, и тогда я слабым голосом проблеял Дживсу, чтобы принес чаю. Но она его опередила.
– Каковы твои ближайшие планы, Берти? – начала она.
– Н-ну, я думал немного погодя выползти куда-нибудь пообедать, потом, может быть, заглянуть в клуб, а потом, если хватит пороху, рвануть в Уолтон-Хит и сыграть партию в гольф.
– Меня не интересуют твои ползки и рывки. Я спрашиваю, есть ли у тебя на предстоящей неделе какие-нибудь серьезные дела?
Я почуял опасность.
– А как же, – отвечаю. – Уйма дел. Пропасть! Ни одной свободной минуты!
– Какие же это дела?
– Н-ну… Э-э-э… Точно не знаю.
– Ясно. Я так и думала. Нет у тебя никаких дел. Прекрасно. В таком случае немедленно поезжай в Америку.
– В Америку?
Не забывайте, что все это происходило на голодный желудок и в такую рань, когда только-только успел проcнуться жаворонок в поле.
– Да, в Америку. Думаю, даже ты слышал, что существует на свете такая земля?
– Но почему в Америку?
– Потому что там сейчас твой двоюродный брат Гасси. Он где-то в Нью-Йорке, и я не могу с ним связаться.
– Что он там делает?
– Дурака валяет, вот что.
Для того, кто знает Гасси так же хорошо, как я, это могло означать все, что угодно.
– В каком смысле?
– Влюбился бог весть в кого и потерял голову.
Это, учитывая его прошлые заслуги, звучало правдоподобно. С тех пор как Гасси достиг совершеннолетия, он только и делал, что влюблялся бог весть в кого и терял голову. Такой у него характер. Но поскольку взаимностью ему не отвечали, до сих пор потеря головы обходилась без скандалов.