— Я король. Мне не нужны доказательства.
— Великая Хартия, подписанная вами, требует судить обвиняемого равными ему по положению людьми. Без этого не может быть вынесен приговор о смерти, лишении свободы, ссылке.
— Какое отношение ко мне имеет эта Хартия?
Зычный голос Николаса заполнил зал.
— Всем ясно, последние шесть месяцев этот документ для вас ничего не значил, но теперь он будет иметь значение. Вы должны провести различие между тем, чего вы хотите, и тем, что должны получить. Дьявола за Ангела.
— Я не обещал суда. Но за вашу щедрость разрешаю продолжать.
Делигер переглянулся с Бартлетом, тот закрыл глаза в знак несогласия.
— Мы хотим, — торжественно произнес Николас, — чтобы вы разрешили этой леди уйти отсюда, принесли ей извинения за несправедливый арест и… сняли с нее обвинения в убийстве и предательстве.
— Для этого должно случиться чудо, ибо она повинна и в том, и в другом.
— Как вы можете утверждать, не допросив всех, кто связан в этим делом?
— К чему зря тратить время?
— Если вы этого не сделаете, вас до конца жизни станет мучить вопрос, есть ли хоть доля истины в моих словах. Рискните, это в ваших интересах. У вас слишком много других проблем, не добавляйте к ним еще одну. Ваши рыцари больны и усталы — я видел их во дворе. Тем не менее, вы заставляете их совершать зло. Ни один англичанин не хочет убивать англичан. Иностранные наемники недовольны, вы им не платите, не так ли?
— С вашей помощью этот грех я сегодня исправлю, — прошипел Иоанн со змеиной улыбкой. — Тогда у меня появится выбор. Если бы, к тому же, разводилось поменьше враждебных мне коалиций!
Один из вошедших откинул с лица капюшон. Иоанн отшатнулся, увидев лорда Гейнсбриджа.
— Тогда разрешите, государь, предложить от имени одной из коалиций перемирие, если вы милостиво согласитесь выслушать нашего человека.
— Лорд Гейнсбридж! Старина, вы всегда ставите передо мной трудные задачи.
— Но я позволю вам пройти по моим землям и гарантирую, мои соседи с севера тоже беспрепятственно пропустят ваше войско, вы сможете свободно проникнуть в Шотландию, если окажете нам любезность.
— Вы-то для чего стараетесь, лорд Гейнсбридж? Какая вам от этого выгода?
— Выгода моя состоит не в том, что ваша милость способна оценить по достоинству. Но я сделаю это и многое другое ради спасения невинного человека.
— Эта леди вовсе не невинна.
— Откуда вам знать? Вы так безусловно доверяете слову камердинера лорда Кретьена Форестера?
— И графа Свонсдона.
— Как странно. Разве этот человек находился в замке в ночь, когда убили лорда Кретьена?