Она ответила без всякого выражения:
— Он морил меня голодом.
— Пресвятая Богородица!
— С тех пор я люблю сытную пищу и сладости. Сметанные соусы и засахаренные груши. — Она сглотнула слюну и устыдилась собственных слов. — К старости я, наверное, уже смогу обходиться без этих греховных блюд, но сейчас готова есть их в любой час дня и ночи.
Боль и жалость захлестнули Николаса. Одним движением он посадил ее к себе на колени.
— Со мной вы в безопасности, мой Ангел. Никто не откажет вам в пудинге, засахаренных грушах и других лакомствах. Я даже прикажу привезти вам лимонные леденцы из Антиохии и засахаренные абрикосы из Египта.
Она нежно коснулась его волос.
— Мой дорогой муж, от таких лакомств я не захочу есть обычную пищу.
— Нет. Довелось ли вам видеть на фреске в церкви беззубого ангела?
Она засмеялась и весело тряхнула головой. Он понял, как сильно она нуждалась в его ласке и защите.
— Вы так добры ко мне, муж мой.
— А вы ко мне, женушка. — Николас шутливо провел пальцем по ее пухлой нижней губке.
— Теперь мне известно, как можно развеселить вас, и я постараюсь делать это чаще.
Взгляд ее вдруг затуманился.
— А что мне делать, когда вы оставите меня и уйдете снова в леса?
Эти слова отрезвили его.
— Вспоминать, как я это делал, и улыбаться.
— Мне тоже хотелось бы чаще слышать ваш смех, мой господин. Скажите, любите ли вы музыку? Я играю на арфе.
— Тогда сыграйте, жена моя. Где арфа?
Анжела сделала знак Нелл, сидящей в конце длинного стола с тремя латниками и мрачно наблюдавшей за происходящим. Служанка подошла. Анжела приказала ей принести арфу из светелки. Потом обвив руками шею мужа, крепко прижалась к его груди.
Николас дышал с трудом. Если она и заметила это, то не подала вида.
— Я уже давно не играла, — она невинно улыбнулась.
Он усмехнулся и передвинул ее на коленях, стараясь избавиться от жара в паху, но вместо этого новые ощущения от близости Анжелы только усилили его муки.
— Возможно, любовь моя. Но, судя по осоловевшим лицам этих недотеп, они не обратят внимания на некоторые несовершенства вашей игры, если таковые будут иметь место.
— Но вы заметите.
— Да, мой Ангел, я не пьян. — «Если не считать опьянения твоей улыбкой, твоей радостью, которой ты давно не испытывала». — И я отличаю хорошую музыку от плохой. — Он поднял чашу с вином за нее.
— И хорошее вино от плохого, когда вкушаете его?
— М-м-м. И самую прекрасную из всех женщин, когда мне удалось ее найти.
Анжела казалась завороженной и очарованной.
— Вам кажется, эта женщина — я? — спросила она, чуть дыша.
— Я уверен, это вы.