Рэй завел машину и помчался к Николь. Он ужаснулся, когда ее увидел. Дверь ему открыла женщина, которой смело можно было дать и пятьдесят. Куда исчез весь тот шарм, который в свое время так очаровал его. От Марты Лепски Рэй узнал, что последние три дня Николь ничего не ела, только курила и употребляла алкоголь в безумных количествах. Лицо ее было смертельно бледным, под глазами были синяки. Теперь ее вполне можно было принять за жительницу тех трущоб, где недавно обитал Рэй.
Николь обняла Рэя и зарыдала.
— Милый, дорогой, — она пыталась целовать его в губы, и Рэй был вынужден уворачиваться. — Останься со мной, прошу тебя, я не могу жить без тебя.
Он испытывал к ней одновременно чувство жалости и отвращения. При всем своем желании он не мог полюбить ее во второй раз, да и желания у него такого не возникало. Он поднял ее и отнес на диван.
— Николь, — сказал он. — Будь благоразумна! Ты сейчас пьяна и пытаешься меня шантажировать. Я уверен, что это ни к чему хорошему не приведет. Ты уже не сможешь быть счастлива со мной, как прежде. Прошу тебя: забудь все, что было между нами, и ты успокоишься!
— Нет, нет, не бросай меня! — В истерике закричала Николь. — Я умру без тебя! — Она лишилась чувств. Осмотрев комнату, Рэй обнаружил под кроватью такую коллекцию пустых бутылок, какой не мог похвастаться и Брайен Лестер. Рэй спустился к Марте Лепски и посоветовал ей вызвать доктора Флобера — та смерила Рэя враждебным взглядом.
— Это будет на вашей совести, мистер Джордан. Я в жизни не видела более неблагодарных людей. Вам не будет счастья в жизни!
— А это не ваше дело, госпожа прислуга, — резко ответил Рэй. — Я в своей жизни насмотрелся на таких кумушек, как вы. Не вы ли называли меня «моя радость», когда я спал с вашей хозяйкой. А теперь вы смотрите на меня как на врага, поскольку ваша ревнивая хозяйка решила своему пудельку сделать поводок покороче, а ему это не понравилось, и он сорвался с привязи. Знайте, Марта! Я ничего не должен вашей хозяйке. Я благодарен ей за все, что она для меня сделала, но я не обязан подчиняться ее капризам. А эту любовь ко мне я рассматриваю как каприз. Серьезный, но каприз. Вот увидите, она не будет долго без меня скучать.
— Вы грязная скотина! Убирайтесь из нашего дома!
Рэй подошел к ней и со звоном влепил ей пощечину.
— Вам никто не давал повода называть меня скотиной, да к тому же грязной. А вас я больше не увижу, будьте спокойны!
Рэй ехал по ночному Голливуду, утопающему в огнях неоновой рекламы. «Проклятый город! — подумал он. — Я, кажется, начинаю завоевывать тебя. Но какой ценой. Сколько людской мерзости я узнал в этом городе и сколько еще мне предстоит узнать. Сколько судеб и сколько тайн скрывается под верхушкой этого яркого и красивого айсберга…»