Народ погружается в раздумья.
— Вторая дорожка ведет на запад, в немецкий плен. А плен для вас это смерть. От холода, от голода, от петли, от немецкой пули.
— Выходит, и там смерть, и там смерть. Так в чем же разница? — вклинивается один из красноармейцев.
— Разница в том, что на востоке смерть почетная, в бою, а на западе позорная, конечно, если сам сдался. На войне всякое бывает, только если доведется в плен попасть — сразу бегите. Пока силы есть — бегите. Иначе в лагере вас немцы все равно уморят.
— Да нешто они такие звери? — удивляется один из лопоухих. — Мамка рассказывала, что люди как люди. В восемнадцатом году у нас были, и ничего.
— Так это у вас другие немцы были.
— Какие другие? — удивляется лопоухий.
— У вас тогда были Вильгельмовы немцы, а сейчас к нам лезут Адольфовы. За двадцать лет многое поменяться успело. Вот их нынешняя политика. Немцам — гут, евреям — капут, русским тоже, а украинцам позже. Что такое гут и капут, переводить надо?
Молчат, немудреный стишок, ухвативший всю суть немецкой политики на оккупированных территориях, они приняли на веру без всяких сомнений.
— А еще дороги у нас есть? — спрашивает Федор.
— Есть, как не быть. Третья ведет вас на север. Только сейчас она закрыта, на ней бои идут, и немцев много, не пройти. Но через месяц-полтора она откроется. А в родных краях у вас тоже два пути. Один в полицаи…
— Куда?
— В полицаи, немецкой власти прислуживать. Партизан ловить, односельчан своих грабить, немцам зад лизать.
— Тьфу, — плюется Федор.
— Не нравится? А некоторые пойдут, еще и с радостью. Только на этой дороге все равно смерть, наши придут — повесят. Но есть другая дорога — в партизаны. В землянке жить, мерзнуть, голодать, от немцев с полицаями бегать.
— А дома остаться можно? — опять влазит лопоухий.
— Можно, на некоторое время можно. Только потом все равно выбирать придется. Придут к тебе в дом полицаи и предложат: или к ним пойти, или к стенке встать.
— За что к стенке-то? — удивляется второй лопоухий.
— За службу в Красной армии.
Притихли, переваривают информацию.
— Четвертая дорога…
— На юг ведет, — перебивает Федор.
— Никуда не ведет. Нечего вам на юге делать, там вы чужие, впрочем, и здесь тоже. В партизаны или полицаи можно и здесь пойти. Лучше в партизаны, только чуть дальше на восток, за линию старой границы. Места там глухие, немцы сильно соваться не станут, а как достанут они народ по-настоящему, он в эти леса валом попрет. Только случится это не раньше чем через полгода. А как вы эти полгода продержитесь, я не знаю. Долго грабить хутора вам не позволят, да так и в банду превратиться недолго. Зато в партизанах шансов выжить больше, по крайней мере, в атаку на немецкие пулеметы ходить не придется. А наши придут — ты с немцами воевал, а не на печи сидел. Правда, потом тебя обратно в пехоту заберут, но до конца войны времени меньше останется, а шансов выжить — больше.