Потом он сел за стол и неожиданно с силой ударил по нему рукой, сжатой в кулак.
— Ребята… Наконец-то враг получил по заслугам… — голос его сорвался и он не смог договорить, нижняя губа задрожала, он всхлипнул…
Собравшиеся не сразу поняли, что хотел сказать генерал, им подумалось, что случилась какая-то беда, несчастье с маршалом Жуковым или даже со Сталиным.
Генерал сделал несколько глотков из протяну того ему стакана с водой, после чего быстро взял себя в руки.
— Ребята, простите, слишком чувствительным стало стариковское сердце. Я хочу сделать для вас одно сообщение, правда, о нем пока нельзя распространяться, но и не сказать я не могу. Вы должны это знать. Только не поддавайтесь эмоциям! Два дня тому назад Берлин пал полностью… Вчера я специально съездил туда и увидел это своими глазами. Наш красный флаг развевается и над Берлином, и над Бранденбургом… Ожидается, что в ближайшие дни Москва известит мир о нашей победе.
Радость накрыла собравшихся горячей волной. Все повскакивали с мест и стали крепко обнимать друг друга.
Балкан понял, что генерал потому расстроился, что двум его сыновьям не довелось дожить до победы. Об этом знали многие. Старшего сына генерал потерял год назад при освобождении Смоленска. А другой его сын, на которого особые надежды возлагал генерал танковых войск Рыбалко, был командиром одной из рот непосредственно ему подчиненных танковых полков, он пал смертью храбрых всего три-четыре месяца назад во время наступления на Кенигсберг. Тогда говорили о том, что генерал Рыбалко направил в Москву представление о посмертном награждении его высшей правительственной наградой.
Балкан хорошо помнит похожего на отца круглого усатого парнишку. Всего два-три месяца назад он вместе с Балканом получал из рук генерала Рыбалко орден Боевого Красного Знамени. Генерал тогда сказал: “Владимир Васильевич Харченко воспитал хорошего сына”, напомнив, чьим сыном тот является.
Разделив свою радость с этими парнями, генерал немного успокоился, однако он видел, какие страсти кипят в душах этих воинов, они были взволнованы, у некоторых на глазах стояли слезы. Было видно, что больше всего им сейчас хочется выскочить на улицу, кидать в небо шапки, обниматься и целоваться, поздравлять друг друга с долгожданной победой, которую они с таким нетерпением ожидали. Но только что генерал предупредил их, что, пока не будет официального сообщения, нельзя распространять эту радостную весть среди воинов.
На несколько секунд генерал задержал свой взгляд на сидящем прямо напротив него Балкане.