И после, когда они с Марьям, как молодожены, проводили свой “медовый месяц” на берегах Италии, он еще пару раз напоминал о своем обещании.
Если он не был в командировке, “разбогатевший потом” три ночи в неделю посвящал своей любовнице, но и в другие дни, как только у него появлялась свободная минутка, заезжал сюда, чтобы проведать свою милую, крутился возле нее.
Марьям не понравился прозвучавший в неурочное время громкий смех соседки. Потягиваясь и протягивая руку к лежащему в ногах просторной кровати шелковому халату, ласкающему голое тело женщины, недовольно выругалась про себя: “Чему эта шлюха с утра пораньше радуется?!”
День уже давно был в полном разгаре. Раскрасневшийся с самого утра, как только что испеченная лепешка, шар солнца торопливо карабкался в небо, словно совершая восхождение на гору. Ничего этого не видела Марьям, укрытая в полумраке комнаты с плотно зашторенными окнами.
Сощурив глаза, зевая и потягиваясь, Марьям подошла к окну, где глазам ее предстала следующая картина: соседка, прислонившись к разделяющему участки деревянному штакетнику высотой с человеческий рост, покачивая роскошными крутыми бедрами, словно кого-то дразня ими, стояла возле их строящегося двухэтажного особняка и весело болтала с худощавым наемным работником, которого муж со словами “плотницкие работы будет выполнять он, люди хвалят его как хорошего мастера” привел примерно с неделю — дней десять назад. Говорила главным образом соседка, время от времени прерывая разговор громким смехом, парень же, не отрываясь от работы, замерял и отрезал доски и лишь иногда, подняв голову, для приличия поддакивал ей и улыбался.
Соседке было далеко за сорок, однако была она красива и статью вышла. Это была женщина, которая умела привлекать внимание мужчин, глядя на нее, они с восхищением думали: “А кобылка-то еще ничего!”
Марьям завидовала умению той одеваться, на ней всегда были наряды европейского кроя, но с национальным колоритом. Она и сама, как все молодые и влюбленные женщины, любила одеваться. Каждый раз, надевая на себя что-то новое, она видела в зеркале, как идет ей новый наряд, который делает ее еще красивее, и верила, что после этого муж будет любить и желать ее еще сильнее. Она и сама не замечала, как временами начинала подражать соседке, перенимая ее стиль одежды и тем самым вступая в тайное соперничество с ней. До сих пор их соседство не распространялось дальше обычных приветствий. Муж советовал ей не особенно сближаться с вдовой, не водить с ней дружбы, не ссориться по пустякам и держаться от нее на расстоянии. Напоминая ей, что это не просто женщина, а женщина-журналист, которую он время от времени видит по телевизору на высоких правительственных совещаниях, он наказывал: “Не очень-то открывай ей душу, пусть она не знает твоих тайн, держись от нее подальше”. Говорил, что от таких женщин чего угодно можно ждать, сказал, что он и сам немного опасается этой женщины.