— За исход большого круга не переживаешь?
Иван ответил не сразу, а как бы после прикидки вариантов или «принюхивания» к будущему.
— Не боюсь. Хорошую идею ты подал, правильную. Ох, и развернёмся мы там…
— Может, и развернётесь, да надолго ли?
— Я ж тебе говорил, что «Бог не выдаст, свинья не съест»!
— А я тебя предупреждал, что там свиней нет, зато других опасностей — целое море! А ты уже не мальчик, и раны не так скоро заживают, и болячек разных… много имеешь.
— Казаку в постели стыдно помирать. Рано или поздно, все ТАМ будем.
— Ага, в соседних котлах. Только вот я ТУДА не тороплюсь, мне и здесь неплохо.
— Ещё никому ЗДЕСЬ навсегда остаться не удалось, так, что не казаку от опасностей прятаться.
Аркадию оставалось только тяжко вздыхать. Он с самого начала понимал, что отговорить друга от настолько соблазнительной авантюры не сможет. Как ни печально было обоим от этого, но вскоре им предстояло расстаться. Возможно навсегда. Шанс на успех предприятия сам попаданец расценивал как мизерные.
Вкус победы.
Окрестности Стамбула, август 1644 года от Р. Х.
Проход по Босфору для капитана, тем более, адмирала, ведущего эскадру — серьёзное испытание. Иван весь путь в этой узости проторчал у руля, то и дело оглядываясь назад, на каторги идущие следом. Аркадий получил возможность полюбоваться красотами знаменитого пролива. В прошлый визит в Стамбул слишком большое напряжение от рискованности ситуации помешало ему в этом. Заодно позволил себе попереживать из-за отъезда Васюринского — уверенности в то, что им суждено встретиться ещё, не имелось — уж очень авантюрной затеей выглядела Сечь на Ниле.
При выходе из пролива бросились в глаза сначала красота Стамбула, потом огромное скопище людей, скота и телег на азиатском берегу. На воде возле этого лагеря, виднелись многочисленные понтоны — части наплавного моста, разведённые, наверное, по предварительной договорённости для прохода казацкого флота на юг.
«Однако и награбили наши союзничники, аж завидки берут, если бы не дурная шведская война, запад Малой Азии обирали бы мы. Это тем более досадно, что рабочих рук в городах Малой Руси не хватает всё острее, вся надежда в ближайшее время на стамбульцев. И странно, почему разобрали мосты полностью? Достаточно было бы сделать в них широкие проходы, потом меньше мороки при сборке имели».
И только потом привлекли внимание стаи воронья и других падальщиков на западном, европейском берегу, невдалеке от стен города. На миг даже померещилось, что оттуда пахнуло падалью и послышалось карканье. Померещилось, ибо при царившем вокруг «аромате» тухлой рыбы (именно такой гадостью пропитывалась походная казачья одежда), разбавленном стойким запахом дерьма (доски нижней палубы им были пропитаны ещё во времена службы корабля в османском флоте), учуять носом, при его неблестящем обонянии, на таком расстоянии было нереально. До этого глазевший вокруг как турист, Аркадий срочно достал из футляра подзорную трубу, сожалея, что азовская новинка — труба с линзами из специально сваренного стекла, почти не искажающая разглядываемое — ещё не дошла до него. Донские атаманы расхватали все немногие сделанные экземпляры.