* * *
Бог его знает, что тому было причиной — вражеское злое колдовство или шутки Судьбы, но выспаться Москалю-чародею опять не судилось.
Дочка, весело смеясь изо всех своих невеликих силенок, пыталась шлёпнуть по его ладони своей пухлой ручкой, а он коварно в последний момент отдёргивал лапищу и удар приходился по ни в чём не виноватой подушке. При всей своей незамысловатости, игра полностью захватила участников, подушка же — в силу отсутствия речевого аппарата — возразить против несправедливого избиения не могла. Вот опять крохотулька подняла ручонки и…
— Атаман, атаман, просыпайся! — не удовлетворяясь словесными призывами, его кто-то ещё и тряс за плечо. — Атаман, вставай, перебежчик от турков явился! — среди ночи немилосердно вырвал его из сна собственный джура.
— Мыы… — Аркадий ещё толком не проснувшись резко сел в постели, сбросив при этом одеяло на пол. — Что стряслось?!
— Да говорю же — перебежчик от турков прибёг, атаман Некрег велел срочно об том тебе сказать.
Щурясь со сна от света керосиновой лампы (за спиной джуры, действительно, маячила фигура, видимо, посланца от Некрега), морщась от боли в висках (то ли давление на улице менялось, то ли сказался прерванный в самой неподходящей фазе сон), характерник, наконец, осознал важность принесённой информации. Уже много дней не было никаких сведений из стана гиреевцев, между тем, действия турок показывали прекрасную осведомлённость о положении в крепости. А ведь информация — тоже оружие, сохранение информационного вакуума о положении врагов может казакам дорого обойтись. Перебежчик, да — судя по срочной побудке — принёсший важные сведения, был настоящей победой — маленькой, но безусловной.
Естественно, при таком-то пробуждении, прежде всего, захотелось выпить кофе. Без стимулятора и глаза норовили сами собой захлопнуться, и имелся риск вывихнуть челюсть от непрерывного зевания. Однако проявлять такое неуважение к Некрегу — откладывать визит — не стоило, по пустякам он знаменитого колдуна поднимать бы не стал. Раз устроил побудку, значит, вести перебежчик принёс не просто важные, а «горячие», требующие срочной реакции.
Невольно вспомнилась сценка из блистательной комедии «Бриллиантовая рука», когда герой в исполнении Папанова будит героя в исполнении Миронова.
«Что ж там Папанов сказал… вроде: будет тебе и кофе и… чёрт, забыл, а ведь бог знает, сколько раз смотрел. Блин, выцветает в памяти всё больше и больше мир двадцатого-двадцать первого веков! Становится всё прозрачнее и нереальнее, можно сказать, призрачнее, как фантастические герои в «Понедельник начинается в субботу». Но уж мучить мозги ради такого не буду».