Наконец, осознав, где, что и когда, немного успокоился.
«Ой-ёй-ёй! Знаменитым колдунам и атаманам уссыкаться не положено! Не поймёт здешний электорат таких сдвигов в детство. А это чревато крупными, скорее всего фатальными неприятностями. Ох уж эта демократия, одни неприятности от неё, даже если она не липовая, как в ХХ веке, а самая натуральная, прямого действия».
Под размышления, если это так можно назвать, на соответствующую тему, Москаль-чародей сбегал в отхожее место и затем уже смог уделить внимание другим, не таким неотложным проблемам. Например, весьма сильному вражескому артиллерийскому обстрелу крепости и укрепления, в котором его эта канонада застала. Первым делом он заказал кофе. Хотел было пошутить, произнеся замогильным голосом: «Поднимите мне веки!», однако вовремя притормозил. Гоголя здесь никто не читал и вряд ли сможет прочитать, зато повод к дурным мыслям вышел бы знатный. Аркадий почаще старался себе напоминать, что здесь нередко атаманов забаллотируют кистеньком по голове, с необратимыми для бывшего руководителя последствиями.
Грохот осадных орудий сопровождался нередкими попаданиями ядер в бастион. Земляная насыпь смягчала удары, однако некоторое сотрясение внутри наблюдалось — будто в старом доме, когда рядом по проложенному бог знает, когда пути проезжает трамвай. Вроде и несерьёзно трясёт, а неприятно.
То вдыхая аромат любимого напитка, то старательно дуя на него — пить горячее он и в ХХ веке не любил, а при здешнем состоянии стоматологии прекратил совсем — попытался рассмотреть, сколько пушек стреляет и откуда они палят?
На великое казачье счастье разместить артиллерию на окружающих высотах враги не смогли — их крупные орудия по-прежнему использовали каменные ядра, что исключало возможность стрельбы издали. Пушки поставили там, где ожидалось — в строившихся всё время короткой осады укреплениях.
«Однако этой ночью не пришлось спать и райя и топчи (пушкарям) и топ-арабаджи (перевозчикам пушек). Это же какой объём работы они за ночь проделали… хоть снимай шляпу из уважения. Но вот бочонки с порохом ставить на виду — испытывать терпение судьбы. А наши-то в ответ стреляют?»
Знакомый грохот вблизи и светло-серое облако, подымающееся вверх, сразу ответили на его последний вопрос. Артиллерия осаждённых приказа спавшего наказного атамана ждать не стала и активно отвечала на вражеский огонь. Аркадий допил кофе, понаблюдал за артиллерийской дуэлью из разных бойниц и отметив, что пороховой дым поднимается вверх почти вертикально, решил перебазироваться на наблюдательную вышку, с которой в своё время наблюдал приближение гиреевского войска.