Франсуаза продолжала подниматься по аллее. С противоположной стороны ей встретился г-н Потроне на своей огромной лошади. Она внутренне улыбнулась несколько комичной посадке милейшего Потроне и продолжала свой путь, ступая по каменному краю тротуара.
Два дня спустя после посещения г-жи де Бокенкур Франсуаза точно так же, часов около одиннадцати, шла по бордюру тротуара, когда услышала стук копыт, сразу замерший подле нее. Тонкий язычок хлыста нежно коснулся ее затылка. Она резко повернулась.
Филипп ле Ардуа, смеясь, раскланивался с нею, сидя в высоком экипаже с красными колесами. Две лошади, сдерживаемые твердой рукой, рвались с места среди звона покрытых пеной уздечек и треска натянутой кожи. Рукой в перчатке ле Ардуа держал тонкий хлыст.
— У вас чудесные лошади, Филипп! — сказала Франсуаза, любуясь прекрасными животными.
— Вы находите, Франсуаза? Хотите попробовать? Садитесь, мы прокатимся немного, и я отвезу вас домой на обратном пути.
— А что скажет г-н Потроне, которого я только что видела катающимся на буланой лошади и который, несомненно, с нами встретится? Нет, благодарю вас, Филипп.
— Нет? В таком случае, вы будете дома в пять часов? — Поглядел он на нее пристально с необычной настойчивостью.
Франсуаза покраснела. На лакированной стенке экипажа отражалась вся ее затемненная фигура, отчетливая и несколько уменьшенная. Большой серебряный цветок ее пояса, казалось, скреплял весь ее строгий костюм. Она вспомнила, как стояла недавно перед зеркалом с распущенными волосами. У Филиппа ле Ардуа она заметила сейчас тот же взгляд, как тогда, когда он смотрел на ее рассыпавшуюся прическу, взгляд мужчины, но не глаза друга.
— Не знаю, Филипп, мне бы следовало выйти…
— Послушайте, ле Ардуа, похитьте, наконец, эту красивую девушку. Черт возьми, если бы я был ваших лет и у меня были ваши лошади! — маленькая фигурка князя Берсенэ внезапно выросла как из-под земли. Он шел, постукивая концом своей трости.
Ле Ардуа громко рассмеялся и ничего не ответил. Тронув своим хлыстом блестящие крупы двух животных, рванувшихся вперед, он покатил дальше. Франсуаза с минуту провожала взором силуэт Филиппа. Экипаж уже въезжал в Булонский лес, высокие заостренные решетки которого переливались в солнечных лучах. Князь де Берсенэ вынул часы.
— Однако уже половина двенадцатого! — произнес он и добавил, повернувшись к Франсуазе: — Не согласитесь ли вы, сударыня, пройтись немного со стариком? Это совершенно безопасно.
Князь де Берсенэ шел мелкими шажками. Его трость производила легкий, сухой шум. По временам он поглядывал на молодую девушку снизу вверх своими умными и живыми глазами, которых не утомили шестьдесят лет жизни в Париже. Достигнув улицы Малахова, г-н де Берсенэ раскланялся с Франсуазой де Клере, которая пошла дальше одна. Он не сказал ей ничего особенного, но вежливый тон его голоса содержал почтительное расположение. Знание жизни, проявлявшееся в его обращении и разговоре, привлекало Франсуазу.