Причиной стычек были результаты просьб о деньгах, с которыми отец иногда обращался к сыну. У графа де Серпиньи оставалось всего лишь каких-то двенадцать тысяч франков дохода, из которых сын отнимал у него каждый год четыре тысячи за сдаваемую отцу квартиру в своем доме на Лильской улице. Старый граф никогда не отсылал своей квартирной платы, не присоединив к ней душераздирающей записки, содержащей горькие жалобы на такой способ обирать старика. Жак де Серпиньи отвечал отцу, что ему стыдно в такие годы играть в карты, вместо того, чтобы подумать о душе. Граф де Серпиньи в самом деле ежедневно играл в клубе свою партию в вист, но иногда она ему обходилась дорого. Тогда он вынужденно прибегал к помощи сына, и тот соглашался дать требуемую сумму лишь в обмен на какой-нибудь предмет мебели или старинную вещь. Старик брыкался и грозил обратиться к ростовщикам-евреям, но в конце концов уступал, заявляя, что не знает человека более жестокого, чем его бессердечный сын.
Таким путем Жак де Серпиньи стал обладателем исторического пистолета, из которого Люк де Серпиньи в вечер битвы при Монконтуре убил гугенотского капитана Жиля де Габодана выстрелом в спину. Пистолет нашли после революции в окрестностях замка де Серпиньи у местных фермеров. Князь де Пранциг жаждал присоединить такой старинный трофей к памятникам наполеоновской эпохи, загромождавшим его воинственный особняк на улице Йены. Князь поддерживал честь своего имени, живя подле Триумфальной арки, в доме, полном мундиров первой Империи, знамен и шашек, у подъезда которого с обеих сторон лежало по кучке из трех пушечных ядер. Каждый раз, когда он заходил к старику Серпиньи, он посматривал на знаменитый пистолет. Отказаться от него в пользу сына старику было тяжело, но Жак де Серпиньи все же своего добился, получив возможность с гордостью показывать исторический пистолет, укрепленный на деревянном щите. Зато портрет Серпиньи, посланника регента, работы Ларжильера, предоставленный ему при жизни, уже не висел на прежнем месте. Его жестоко отнял старик Меньер, на распродаже коллекций которого князь де Пранциг только что его купил.
Г-н де Серпиньи встретил г-жу де Бокенкур и Франсуазу де Клере самым радушным образом. Г-н де Гангсдорф еще не приходил. В ожидании г-жа де Бокенкур с восторгом рассматривала два кресла, недавно приобретенных де Серпиньи. На тканевой обивке их сидений и спинок изображались букетики из разных цветов. Она долго восхищалась красотой работы, удивляясь тончайшему подбору шерсти. Тем временем г-н де Серпиньи провел Франсуазу в соседнюю гостиную — маленькую комнатку, которую украшали лаковые буфетики, два красных и два черных. Франсуаза почувствовала, что он сейчас заговорит с ней, и она наконец-то узнает, почему он пожелал принять участие в устройстве ее брака. Он медлил, положив руку на золоченый замок буфета, точно желал найти более прочную позицию. Она чувствовала легкое любопытство и некоторую тревогу. Г-н де Серпиньи посмотрел на нее серьезно и сухо. Те, кому приходилось вести с ним дела, знали его особенный взгляд, который не забывался.