Франсуаза обняла ее. Они решили завтра выйти вместе в город. Г-жа де Витри обещала предоставить им карету. Когда они на другой день садились в нее, Викторина предложила Франсуазе:
— Хотите, отправимся в Лувр?
Карета остановилась у колоннады. Под сводами, справа и слева, высокие двери больших зал нижнего этажа были открыты. Их встретили древние камни Египта и Ассирии, стелы, обращенные лицом к саркофагам; в глубине одного — сфинкс из черного гранита сидел на задних лапах в своей вещей позе, между тем как в другом — высились чудовищные профили увенчанных митрами крылатых быков.
Викторина сделала гримаску:
— Я хотела бы посмотреть античную скульптуру. Жанна де ла Коломбри рассказывала о ней.
— Войдем туда с площади Карусель, — предложила Франсуаза.
Не раз в своих одиноких прогулках она посещала музей. Они прошли двор, где мальчишки играли волчками. Часы на павильоне кариатид[4] пробили три. Молодые девушки миновали входную загородку. Ее обрамляли две большие колонны розового порфира. Мелькнули, пролетая, голуби. Они вступили в главную галерею. Бронзовые и мраморные божества тянулись рядами на своих пьедесталах. Лаокоон, обвитый змеями, корчился среди группы человеческих тел. Кентавр выпячивал свой мускулистый торс. Они прошли мимо саркофага Тезея, где смерть украшена живыми фигурами. По обе стороны свода стояли Аполлон Бельведерский и Диана охотница в их бессмертных позах. На площадке главной лестницы из голого камня Самофракийская Победа рассекала воздух своими неподвижными иззубренными крыльями. Франсуаза показала на нее Викторине. Корабельная корма, казалось, трепетала под божественной ногой, на нее ступившей. Безликая статуя гордо демонстрировала эластичность своего мрамора и воинственную радость своего бессмертного тела.
— Как она прекрасна! — воскликнула Франсуаза, но Викторина уже ушла вперед, и она последовала за ней.
В молчаливых залах античной скульптуры было свежо и сыро. Красноватый цвет стен оттенял желтую белизну статуй. Их бледность контрастировала с позолотой расписных потолков. Молодые девушки тихо шли, наблюдая за безмятежной деятельностью застывшего в камне искусства. Древний раб из своего порфирового бассейна смотрел на них инкрустированными ониксовыми глазами. Каждая статуя жила в своем неподвижном и беспредельном движении. Боги и герои вершили героические или божественные дела. Минерва держала свои копье и щит, Венера — свое символическое яблоко, Марс — свой меч, Нептун — свой трезубец. Фавны смеялись. Дискоболы метали диск. Марсий с содранной кожей распростер на раздвоенном дереве свое дерзкое тело. Все они стояли, сидели или лежали. От одних оставался лишь обломок, голова или бюст; другим недоставало руки или ноги, но многие, целые и невредимые, гордо являли взору свой облик. Викторина глядела с любопытством. Сторож насмешливо посмотрел на них. Когда они вышли, Викторина принялась смеяться.