— Антон Маркович, — сказал Сашка, — а где я могу найти свою маму?
— Что-то надо передать? — быстро спросил тот, оторвавшись на мгновение от своих дел. — На третьем этаже, но тебя туда не пустят. Хочешь, пойдем вместе.
Он подхватил пачку бумаг и вопросительно посмотрел на Сашку.
— Хочу, конечно!
— Тогда пошли, — выключая свет и закрывая дверь, сказал инструктор и зашагал по ярко освещенному коридору.
Здороваясь со встречными и обмениваясь с ними какими-то непонятными фразами, он обернулся на ходу.
— Я дам тебе халат с шапочкой, сойдешь за интерна. Только верни потом туда же, договорились?
Сашка едва успел кивнуть, как Антон сунул голову в какую-то комнату, содрал с вешалки халат и вручил белую шапочку.
— Комната 127, запомни! Занесешь на обратном пути.
Продевая руки в рукава халата, Сашка опять кивнул. Едва поспевая следом, он не успел понять, как они заскочили в просторный, сверкающий нержавеющей сталью лифт, где, кроме них, стояли двое усталых мужчин в халатах и сдернутых на подбородок масках с тележкой на колесиках, на которой лежало несколько баллонов со сжатым газом.
— Петрова где сейчас? — спросил у них Антон.
Один из мужчин пожал плечами, второй ответил негромко:
— Час назад отправилась мыться с Егоровым. Он в первой, так что и она должна быть там.
— Ага… А баллоны кому?
— Баллоны в третью. Восьмой час операции пошел, все сожрали.
Они вышли из лифта и очутились в другом коридоре, где мужчины покатили баллоны направо, Антон повернул налево.
— Не повезло тебе, — сказал он Сашке. — Твоя мать сейчас на операции. С другой стороны, можешь посмотреть на нее, в первой операционной есть демонстрационное окно. Я оставлю тебя там — стой тихо, как мышь. Не вздумай стучать и вообще как-либо отвлекать. Вряд ли дождешься ее, конечно, а как надоест, уйдешь. Понял?
Он подвел Сашку к огромному окну, сквозь которое виднелся странный на вид стол, на котором лежал кто-то, укутанный зелеными простынями, открытыми на груди, настежь разверстой перед четырьмя людьми с блестящими инструментами в руках. Сашка гулко сглотнул, а Антон, хлопнув его напоследок по плечу, скрылся в неизвестном направлении.
Хирурга Сашка вычислил моментально. Тот стоял лицом к окну, толстый коротышка с короткими пальцами в перчатках, заляпанных пятнами крови, и не отрывал взгляд от пациента. Над глазами его грозно нависали густые кустистые брови. Рядом с ним у изголовья стояли еще двое людей, чей пол Сашка не взялся бы определить под халатами, шапочками и масками. А напротив хирурга стояла мать, время от времени погружая руки в то, что на профессиональном языке называется операционным полем, как вспомнил откуда-то Сашка.