3
Положение Эдди Рэнсинга было куда более отчаянным и мрачным, нежели все прочие достойные сожаления ситуации, какие только случались на свете.
Он обхватил колени руками, и тело его, покорно согнувшись, повторило контур глухого окна, так что издали нашего героя можно было принять за бухту каната. Рэнсинг промок до нитки, продрог до костей, а до рассвета еще долгие часы ожидания.
Впрочем, что уж так ждать рассвета? Попробуй-ка объясни, как и зачем он сюда забрался!
Внизу скрипнул гравий: кто-то шел по дорожке парка. Среди деревьев мелькнула широкополая шляпа.
Господин Максль, автор «Вильгельма Телля»! Что он здесь делает?
Ах да! Ведь как-то вечером он видел господина поэта у ограды в обществе Виктории, супруги старшего садовника Кратохвила. Все сходится: садовник сегодня получил вызов в Эрленбах и наверняка заночует там. Неловко, конечно, однако другого выхода нет. Эдди прокашлялся и крикнул:
— Добрый вечер, господин Максль!
Литератор посмотрел вверх, затем с достоинством приподнял шляпу.
— Мое почтение, мистер Рэнсинг. Ну и мерзкая погода, не правда ли?
— Ветер и дождь идут со стороны Альп. Должно быть, наступит оттепель, — с вымученной улыбкой отозвался Эдди из глухого окна.
— Не сочтите за нескромность: что вы там делаете?
— Я и сам не знаю…
— В таком случае не стану вам мешать.
Господин Максль вновь приветственно приподнял шляпу и направился было прочь.
— Господин Максль! Вы бы не выручили меня?
— К сожалению, сударь, у меня у самого ни гроша. Но вот барон Острау, директор сберегательного банка…
— Я имел в виду не материальную помощь. Мне бы хотелось слезть отсюда.
— А разве там так уж плохо?.. Вообще объясните, почему вы среди ночи торчите на фасаде дома, словно кариатида?
— Потому что не могу спуститься…
— Но это еще не причина, чтобы туда залезать.
— Ветер унес веревку, и она застряла вон на той сосне. Вы могли бы помочь мне, господин Максль?
— Это зависит всецело от меня. Я склонен высвободить веревку, чтобы вы могли спуститься. Но для этого вам необходимо сбросить вниз один пустячок. У вас очень красивые часы с цепочкой.
— Но ведь это разбой! — ужаснулся Эдди.
— Пусть он останется на моей совести. Ну как, бросаете вы или нет?
Господину Макслю ужасно нравились часы Рэнсинга на толстой, короткой цепочке. Вот только золото ли это? В Цюрихе ему однажды всучили трость с серебряным набалдашником, а потом оказалось, что шикарная рукоять — не что иное, как простой водопроводный кран. Теперь его не проведешь. Он сделал вид, будто уходит.
— Постойте!
Рэнсинг презрительно швырнул часы, которые с глухим стуком шлепнулись на цветочную клумбу среди бережно обернутых бумагой саженцев.