— А Даффи, где он сейчас? — спросила Джина, румянец понемногу проступал на ее щеках.
— Мик Райан арестовал его. Сай в порядке. Он потерял немного крови, и все. А вот ты нас всех перепугала. Я никогда не видела такого длительного и ужасного обморока.
Кира проследила за взглядом Джины. На пороге стояла Бэкки и смотрела своими огромными глазищами с длинными черными ресницами.
— Можно мне войти, мамочка? Я хочу увидеть Джину.
Мать кивнула.
— Тебе очень плохо, Джина? — спросила она.
Маленькое личико было озабочено.
— Не очень, моя дорогая. Я скоро буду в порядке.
— Хорошо, только поскорее. Дядя Сай собирается повесить мой портрет, и он сказал, что мы вряд ли сможем это сделать без Джины.
— Я начинаю думать, что мы вообще вряд ли обойдемся без Джины, дочка!
Кира наклонилась и поцеловала Джину в щеку.
— Отдохни еще немного. Бренди тебе поможет. Ну а теперь, Бэкки, мой ягненочек, иди сюда и поцелуй Джину. Ей станет лучше намного быстрее.
Бэкки чмокнула Джину в нос.
— Я люблю тебя, Джина. И мне очень нравится твой подарок, он всем нравится. Мне жаль, что ты заболела, но нужно встать, потому что дядя Сай собирается повесить мой портрет.
Джина улыбнулась этим мягким, но настойчивым ноткам в голосе.
— Ну хорошо, я обещаю!
Она опустилась пониже и зарылась лицом в мягкие подушки.
Как долго он простоял рядом, она не знала, но тело ее среагировало так же, как мозг. Джина бросилась к нему, не проронив ни слова, обвила вокруг него руки. Она услышала ритмичное биение его сердца. Или это было ее собственное? Или два сердца, бившиеся в унисон? Она спрятала голову у него на груди.
Сай погладил ее волосы и поднял голову.
— Ну? — Его взгляд требовал послушания и полной капитуляции.
Она покачала головой, даже в этот момент не будучи уверенной в нем.
— Если бы ты только объяснил мне, Сай! Назови мне хотя бы три причины!
Его красивые горящие глаза все еще сохраняли насмешливое выражение.
— Моя маленькая упрямая любовь, ты ведь просто так не можешь сдаться! Но если тебе действительно нужны причины, я их назову.
Он наклонился, крепко поцеловал ее:
— Во-первых, я люблю тебя. Во-вторых, я люблю тебя. — Он еще раз ее поцеловал, теперь уже не так быстро. — А в-третьих…
— …Я люблю тебя. — Она встала на цыпочки и поцеловала его в губы. — Что же мне делать с Мелалойкой? — спросила она, затаив дыхание.
Он поднял ее на руки и положил на гору шелковых подушек.
— Оставь ее для нашего сына!