И так думали не только люди, сторонние партии консерваторов. Хит снова подверг премьер-министра резкой критике. «Консервативная партия оказалась в самом критическом положении за последние шестьдесят-семьдесят лет», — заявил он. Допустить, чтобы три миллиона человек в стране остались без работы, — такая политика, по его словам, «не имеет морального оправдания». Другие видные консерваторы, не питавшие к Тэтчер никакой личной вражды, открыто говорили о своих серьезных сомнениях относительно ее лидерства.
Ко времени созыва ежегодной партийной конференции осенью 1981 года ее рейтинг упал до унизительных 28 процентов и продолжал падать. В партии лишь 44 процента членов, меньше половины, хотели, чтобы она оставалась лидером. Только 35 процентов считали, что она сможет победить на следующих выборах, которые должны были состояться не позже мая 1984 года. Даже у Чемберлена в период мюнхенского умиротворения рейтинг был выше. Ни один премьер-министр за всю историю современного института опроса общественного мнения не получал столь низкого рейтинга.
Несмотря на мрачную обстановку и тревогу, появились признаки того, что положение начинает меняться. Хау заметил кое-какие обнадеживающие показатели, но в царившей в тот момент атмосфере уныния все, кроме самых твердокаменных тэтчеристов, отмахнулись от него как от неисправимого оптимиста, который смотрит сквозь розовые очки. И тем не менее правительству удалось договориться с профсоюзами, которые довольствовались половиной того, что запрашивали; количество рабочих дней, потерянных в результате забастовок, приближалось к самой низкой цифре за последние сорок лет; производительность труда выросла почти на 6 процентов. А что, если меры по укреплению экономики и национального духа возымели действие и политика Тэтчер приносит первые плоды? Или же правы критики вовне и внутри партии? Тэтчер чувствовала, что сдвиги реальны, что ход событий начинает меняться. Но поначалу мало кто видел приметы наметившегося перелома. Надо было произойти драматическому столкновению на крохотном архипелаге овцеводов, расположенном в 8500 милях от Англии, чтобы снять политический корабль Тэтчер с мели.
Глава десятая
ВОЙНА ЗА ТРИДЕВЯТЬ ЗЕМЕЛЬ
19 марта 1982 года сорок аргентинцев высадились на острове Южная Георгия, входящем в группу Фолклендских, как их называют англичане, островов, — голый, безлесный, продуваемый сильными ветрами архипелаг неподалеку от побережья Аргентины. Эти острова принадлежат Великобритании с 1833 года. Постоянное население составляет 1800 человек, их называют келперами (от «kelp», названия бурых водорослей, засоряющих холодный океан). На островах 750 000 овец и несколько миллионов пингвинов. И в фигуральном, и в буквальном смысле они являются последним аванпостом империи. Высадившиеся аргентинцы назвались сборщиками металлолома и объяснили, что прибыли сюда, чтобы демонтировать заброшенную китобойную базу. На самом же деле это были военные в штатском, посланные для установления контроля над островом Южная Георгия. Они исполнили национальный гимн и подняли сине-белый флаг Аргентины, давно уже претендовавшей на эти острова, которые аргентинцы называют Мальвинами. Когда Лондон предложил Буэнос-Айресу либо обратиться за разрешением на пребывание рабочих на острове, либо эвакуировать их, Аргентина ответила отказом и изготовилась к битве.