Аргентинское правительство рвалось в бой. Генерал Леопольдо Фортунато Гальтьери, который всего четыре месяца тому назад стал президентом, объявил членам правящей хунты о своем намерении восстановить суверенитет над островами до 3 января 1983 года — полуторастолетней годовщины их оккупации Англией. Гальтьери провозгласил эту акцию делом чести, но вернее было бы назвать ее попыткой спасти свое уже начавшееся давать сбой президентство. Ко времени прибытия на Южную Георгию «сборщиков металлолома» инфляция в Аргентине была больше, чем где бы то ни было в мире, — 130 процентов, безработица достигла наивысшего после второй мировой войны уровня. Когда над Южной Георгией взвился аргентинский флаг, 6000 аргентинцев, и без того возмущенных режимом, нарушающим права человека и ответственным за бесчисленные случаи «исчезновения» граждан, вышли на улицы Буэнос-Айреса, протестуя против суровых мер новой экономической программы. Полиция арестовала 2000 демонстрантов. Две недели спустя, утром 2 апреля, аргентинские силы вторжения численностью в 2500 солдат и офицеров штурмом взяли крохотное поселение Порт-Стэнли, столицу Фолклендских островов. Толпы ликующих аргентинцев, стекаясь к президентскому дворцу, бурно приветствовали Гальтьери.
На момент поступления первых сообщений о вторжении 60 процентов англичан полагали, что Фолкленды находятся у западного побережья Шотландии. Вся эта история казалась анекдотом. Когда сэр Энтони Парсонс, представитель Англии в Организации Объединенных Наций, пытался 1 апреля, накануне вторжения, убедить Совет Безопасности рассмотреть вопрос о нависшей угрозе нападения, члены Совета решили, что он разыгрывает их. «Некоторые даже подумали, что это первоапрельская шутка и что я их мистифицирую», — рассказывал Парсонс {1}. Чуть ли не во всем мире людей смешила перспектива баталии за овечье пастбище с пингвинами в духе комической оперы Гилберта и Салливана или ее киноверсии, где блистал бы Питер Селлерс, исполняя сразу две главные роли: страдающего диспепсией Джона Булля и разряженного диктатора Руритании {2}. Но скоро стало не до смеха: умирали солдаты и матросы, падали сбитые самолеты, тонули боевые корабли. Через два с половиной месяца около тысячи человек погибло, а политическое положение Маргарет Тэтчер в корне изменилось.
Не соверши Аргентина вторжения, Англия, возможно, отдала бы острова без единого выстрела. Буэнос-Айрес годами оказывал нажим на Лондон, добиваясь передачи островов. Вскоре после своего вступления в должность премьера, Тэтчер направила в Аргентину младшего министра кабинета Николаса Ридли обсудить создавшееся положение. По возвращении он доложил, что у правительства есть несколько вариантов дальнейших действий и в том числе: принять дорогостоящие меры по укреплению британской обороны, продолжать оттягивать решение, передать суверенитет Аргентине с соглашением об обратной передаче в аренду. По условиям соглашения Англия продолжала бы управлять островами от имени келперов, ярых националистов, которые остаются англичанами во всем, вплоть до пабов, кружек горького пива и акцента уроженцев графств, расположенных к юго-западу от Лондона. Ридли и его шеф, министр иностранных дел Каррингтон, отдавали предпочтение варианту с обратной арендой, но Тэтчер оскорбляла самая мысль о возможности уступки Британией суверенитета где бы то ни было. Поступиться частью национального наследия? Пока она премьер, этому не бывать!