— Ты хочешь играть?
Она кивнула, но продолжала на него смотреть. Он снова сосредоточился на устройстве ловушки.
— Что случилось?
Он встретился с ней взглядом, а потом снова перевел его на игровое поле.
— Ничего, малышка.
— У тебя грустный вид.
Джек снова посмотрел на нее:
— Грустный?
— Как у мамочки, когда за мной приезжает папочка. Когда она говорит мне: «До свидания». — Ребекка поджала губки. — А кому ты сегодня сказал: «До свидания»?
Он чуть не задохнулся. До свидания. Он так и не попрощался с отцом. И теперь, возможно, уже никогда не сумеет это сделать.
— У меня болен отец, — ответил он тихо, хрипло. — И я… мне трудно…
Горло сжало судорогой, и он замолчал, а Бекки вложила свои пальчики в его руку, с трудом ее обхватив.
— Он очень болен?
— Да, — еле выговорил Джек.
Девочка секунду помолчала, словно размышляя над его словами. Она придвинулась к нему и положила голову ему на руку.
— Когда я очень болею, мамочка сидит у моей постели всю ночь.
У него на глаза навернулись слезы, но он поспешно их сморгнул, мысленно обозвав себя дураком.
— Правда?
— И дает мне мороженое. Мне от него всегда становится лучше.
Он провел рукой по шелковым волосикам девочки. Ее доброта его тронула, как и ее детское наивное сочувствие.
«Как себя чувствуют такие открытые и доверчивые существа? — подумал он, снова приглаживая ей волосы. — Как себя чувствуешь, когда не боишься будущего?»
— Она — хорошая мамочка, — пробормотал он.
Ребекка тихонько вздохнула в знак согласия.
— Если бы она заболела, я бы тоже сидела у ее постели всю ночь.
Джек улыбнулся и поцеловал ее в макушку.
— И дала бы ей мороженого?
Она кивнула:
— Конечно. Я люблю мамочку больше всех.
Потом они играли в «Мышеловку» и еще во множество самых разных игр. Но, смеясь вместе с девочкой и ласково ее поддразнивая, он не переставал думать о ее словах. Что-то в них не давало ему покоя. Но он никак не мог понять, что именно.
Джек оторвал взгляд от дороги и взглянул на Джилл, сидевшую рядом с ним в машине. Спина ее была непримиримо выпрямлена, руки стиснуты на коленях. Она смотрела в окно не отрываясь. Но, несмотря на ее сдержанный вид и показное самообладание, Джек понимал, что она на грани срыва. Лицо у нее было мертвенно бледным, линия губ говорила о страдании, глаза блестели от невыплаканных слез.
Она боялась. Боялась будущего. Боялась потерять дочь.
Он с трудом сглотнул и снова стал смотреть вперед. Они возвращались после встречи с адвокатом, последней перед слушанием дела об опеке, назначенном на следующую неделю. Джек не хотел ехать, понимая, что и так слишком вовлечен в ее жизнь, но не смог отказать Джилл.