— Только не говори мне, что та сцена, где мать выбирает для сына больницу, не произвела на тебя впечатления! И ты не ощутил той боли, которую она в тот момент испытывает, не сопереживал ей в необходимости принять решение в такой трудной, безнадежной ситуации?
— Именно это я и говорю. Мне это все показалось настолько натянуто, настолько… пережато. Я ни на секунду не забывал, что сижу перед экраном. И смотрю не слишком удачно снятый фильм.
Джилл покачала головой, возмущенно-недоверчиво. Это относилось и к его словам, и к снисходительному тону.
— Если этот фильм не затронул твоей души, то, наверное, у тебя ее вообще нет, Джек.
— Возможно. А может быть, это твой вкус чересчур уклоняется в сторону сентиментальности? — Он пожал плечами. — Но, вероятно, такое качество присуще большинству женщин.
Она вся ощетинилась.
Сентиментальность? Присуще женщинам? Да как он смеет…
— Не имеет значения, какие проблемы поднимает фильм — мужские или женские. Если он хороший, так хороший.
— Вот именно. И на мой взгляд, этот фильм хорошим назвать нельзя.
— А на мой — нужно!
Джек снова повернулся к камере и обезоруживающе улыбнулся.
— А теперь — Сильвестр Сталлоне в своей самой удачной после первого «Рокки» роли.
Они отсняли всю передачу почти без дублей. Джилл совершенно не понравился новый фильм Сталлоне, и она обозвала его хламом, специально рассчитанным на мужиков. Джек охарактеризовал его как увлекательнейший фильм, который держит зрителя в напряжении все два часа. Относительно третьего фильма, полной избитых штампов комедии, они пришли к общему мнению, но на совершенно различных основаниях. И неохотно похвалили еще один — некоммерческий фильм об уличных шайках Лос-Анджелеса.
Джилл закрыла за собой дверь гримерной и привалилась к ней. Ее била сильная дрожь, силы, казалось, оставили ее, и она боялась упасть. Запись передачи прошла совершенно не так, как она рассчитывала и надеялась. Она представляла себе оживленный, но серьезный обмен мнениями и взглядами. Она планировала держаться дружелюбно, но твердо.
«Твердо?» — подумала Джилл, прижимая ладони к пылающим щекам. Одна чуть заметная, понимающая улыбочка Джека превратила ее во вспыльчивую спорщицу. Она только что не обозвала Джека негодяем, привыкшим принижать женщин. Она даже спросила его, где именно он получил образование! Сердце у нее колотилось, адреналин в ее крови превысил все нормы. Она одновременно полностью контролировала ситуацию — и совершенно не управляла собой.
Спорить с Джеком было так здорово! Она завелась с пол-оборота. Зажмурив глаза, Джилл слышала, что сердце ее до сих пор не сбавило свой отчаянный ритм. Обмениваясь с ним уколами, она ощущала, что живет. Что полна бодрости и энергии. Но ведь жизнь с Джеком всегда была интересной и волнующей. И в физическом, и в умственном отношении.